Чистая любовь

– Кира, если еще раз произнесете это слово, – угрожающе проговорил он.

– То что? – замерев, я взглянула в его глаза.

Лучше бы я этого не делала. Оставалась бы в гостиной, дописывала бы лекции, а не мчалась оправдываться перед ним. Опасный, красивый Герман смотрел на меня глазами хищника. Он не скрывал своего настроя. Я поняла, что он хотел сказать, но умолчал.

Попыталась подняться, но он не позволил. Прижал к себе, переворачиваясь и возвышаясь надо мной.

Я ухватилась за край его футболки, случайно обнажив упругий живот. Коснулась пальцами горячей кожи. С его губ сорвался звук, похожий на рык. Я вздрогнула, но не выпустила из рук ткань.

Герман склонился ко мне. Вдохнул, борясь с собой, но все же коснулся губами моих волос. Я ощущала его горячее дыхание на свое коже. Зажмурилась, впитывая каждую секунду, проведенную пусть так, на прохладном полу, но вместе.

Он вновь коснулся губами волос, сделал пару прерывистых вдохов и выдохов. Отыскал мочку уха, захватил ее в плен, слегка прикусив.

Я простонала, подгибая ноги в коленях. Герман же развел мои ноги своим коленом, толкнул в сторону, устраиваясь между. Неприлично, порочно, но я ощущала, как во мне расло напряжение. Я жаждала его прикосновений, позволяя ему провести языком по шее. Влажная дорожка, опаленная разгоряченным дыханием.

– Вы боитесь, Кира? – тихий голос у самого уха заставил меня раскрыть глаза.

– Нет, – прошептала, взглянув в глаза Германа.

Затуманенный желанием, он смотрел на меня. Прожигал насквозь.

– Вам лучше бояться меня, Кира, – мужчина резко отодвинулся, выпуская меня из сладкого плена.

Присел около стены, закрыл лицо ладонями.

– Возвращайтесь к себе, – проговорил он сдавленным глухим голосом.

Но я продолжала сидеть перед ним, на коленях. Помятая одежда, съехавшая с одного плеча вытянутая футболка. Взъерошенная, с раскрасневшимися щеками. Я не хотела уходить. Не желала его оставлять тут одного, на полу.

– Вам плохо? – прошептала я, потянувшись к мужчине.

Подползла к нему, присела почти вплотную. Еще пару сантиметров, и наши ноги бы коснулись.

Он убрал ладони от лица и взглянул на меня. Взгляд расфокусированный, но устремлен на меня.

– Нет, не плохо, – несдержанный надрывный голос.

– Мы сидим на полу, – улыбнулась я.

Вдруг ему стало не по себе от осознания, что мы оказались тут? Пусть я и намыла сегодня полы до блеска, но зная его тягу к тщательной и безупречной уборке, называемое мизофобией, я все же опасалась, что у Германа мог случиться приступ. Ведь о них он уже говорил мне.

Мужчина кивнул.

– Я случайно упала, – вновь улыбка.

– Я верю, – теперь и его губы дрогнули.

Смутилась, но все же сказала то, что вертелось на языке. Лучше сейчас, чем никогда.

– Вы хотели меня поцеловать?

Почувствовала, как мои щёки запылали. Герман рассмеялся, протягивая ко мне руку. Коснулся щеки.

– Да, Кира, вы правы. И вы не испугались?

– Нет, – перехватила его руку так же, как сделал он утром, за завтраком.

Положила свою ладонь на его, горячую, немного подрагивающую.

– Если только немного, – смущенно добавила.

– Вы закрыли глаза, – мужчина нахмурился. – Я подумал, что напугал вас.

Покачала головой. Неужели, пока я наслаждалась моментом, впитывая каждое движение и прикосновение, он думал, что причинял мне боль?

– Потому что раньше ни с кем не целовалась, – вот и призналась. Он должен знать, что все было иначе.

Герман изумленно взглянул на меня. Не верил моим словам.

– Да, я слишком много времени посвящала учебе и подработкам, чтобы с кем-нибудь встречаться, – пожала плечами.

Его рука дрогнула. Перестала прикасаться к щеке, но вместо этого, когда я выпустила мужскую ладонь, Герман резко притянул меня к себе, заставляя прижаться к его телу. Выдохнула, ощутив, как бьется его сердце.

– Кира, я не обещаю, что не поцелую вас, но вам лучше вернуться к себе в комнату, пока я сдерживаю себя, – прошептал он, касаясь губами волос. – Пусть это будет нашей тайной?

Я взглянула из полуопущенных ресниц на мужчину. Лукавая улыбка. Разве он так умел улыбаться? Быстро кивнула, прижимаясь к нему. Пусть это будет нашей тайной.

Сколько мы так просидели? В тишине, безмолвные, но крепко держащие друг друга в объятиях. Я слушала биение его сердца, наслаждалась теплом его тела.

Однажды Надя рассказывала мне про свою первую любовь. Про ту самую, которую встречаешь лишь раз и навсегда. Она остается в твоей памяти, впитывается в кожу, врастает в кости. Ты проживаешь жизнь, встречаешь разных людей, вновь и вновь влюбляешься, но первую любовь нельзя забыть.

Может, это она? Может, я влюбилась в Германа. В человека, о котором совершенно ничего не знала. Ни его полного имени, ни того, чем он занимался. Где учился, где работал. Кем была его семья. Даже сколько ему лет. Но я знала чуть больше, чем многие его знакомые. Он скрывал от людей свои страхи, но мне открылся. И я была благодарна ему за помощь, за поддержку в трудную минуту. За то, что он прижимал меня к себе, внушая доверие и давая уверенность в завтрашнем дне.

– Герман, – я подняла на него задумчивый взгляд.