Чистая работа

— Тогда будет сложнее.

— Мне очень нужно поговорить с вами, только в полицию я ни за что не приду, — произнесла Берил Данн с сильным ньюкаслским акцентом.

— Если вы мне скажете, зачем хотите меня видеть, то мы встретимся.

Наступила тишина.

— Алло, Берил! Вы слушаете меня?

— Да.

— Зачем вам нужно встретиться со мной?

— Я хочу кое о чем поговорить. Это очень важно. Вы арестовали моего сына.

Анна ждала и слушала, как тяжело вздыхает ее собеседница.

— Я говорю об Артуре Мерфи, — наконец произнесла она.

Подумав немного, Анна назначила встречу на завтра, в кафе возле дома Пибоди на Лилли-роуд. Закончив разговор, она немедля постучалась в дверь кабинета Шелдона, чтобы сообщить ему эту новость.

— Что бы она ни сказала, ему все равно уже ничего не поможет, до конца жизни просидит. Возьмите с собой Брендона, пусть делом займется, — приказал Шелдон.

Анна засомневалась:

— Я думаю, что ему не надо быть на виду. Она говорила очень скованно, и, раз уж она приедет из своего Ньюкасла, я не хочу ее спугнуть.

— Вполне возможно, только все-таки возьмите его с собой. Это же кафе — сядет где-нибудь, чайку попьет. Лучше перестраховаться, чем потом локти кусать. Если она такая же повернутая, как и сынок, помощь вам совсем не помешает.

Брендон появился в убогом кафе за пятнадцать минут до встречи Анны с Берил Данн. Он сидел в углу над своим заказом из яичницы с ветчиной, сосисок, жареной картошки, чашки чая, забеленного молоком, белого хлеба и масла. Когда Анна вошла, Брендон поднял глаза и посмотрел на нее. Она огляделась: в зале, кроме Брендона, сидели только двое маляров в перепачканных краской комбинезонах, и в тарелках у них была такая же дрянь, как у Брендона.

У старика за стеклянной стойкой Анна попросила кофе. Он выставил перед ней толстостенную чашку на блюдце. Она отдала ему семьдесят пенсов, огляделась еще раз и села за столик для двоих, подальше от маляров, но и не слишком далеко от Брендона.

Вскоре вошла женщина. Она решительно двинулась прямо к стойке, заказала эспрессо и только после этого обернулась и неторопливо подошла к столику Анны. Роста она была ниже среднего, тучная, в плетеных сандалиях на сильно опухших ногах. На ней был ярко-красный плащ, в руках большая пластиковая сумка. Обесцвеченные соломенно-желтые волосы с отросшими темными корнями небрежно свисали до плеч. Лицо было нещадно накрашено: подведенные жгуче-черным глаза, густо намазанные ресницы, яркие пятна румян, кроваво-красная помада, забившаяся в морщинки вокруг рта.

— Детектив-инспектор Тревис? — спокойно осведомилась она.

— Да.

— Берил Данн.

Она села, распространяя вокруг себя облако тяжелых духов. Плащ свой она аккуратно повесила на спинку стула и осталась в белоснежной кружевной блузке в рюшах, очень открытой, так что виднелась ложбинка между большими грудями. На коротких пухлых пальцах с кроваво-красными ногтями переливались бесчисленные кольца, часы на запястье были крупные, мужские. Она молча дождалась, пока перед ней поставят эспрессо, потянулась к коробке с бумажными салфетками, вынула одну и аккуратно заправила ее под вырез блузки.

— Боюсь облиться, — сказала Берил Данн, поднесла к губам чашку, сделала глоток и не спеша поставила чашку на блюдце. — Я сказала, что он — мой сын, но вот уже много лет он для меня — отрезанный ломоть. Он с детства поганцем был. Даже думать противно, как это у меня такой появился. Ну, правда, и папаша был урод. Подох, слава богу, от рака, а не то я сама бы его застрелила. Все, что в нашем Артуре есть плохого, все от него. Извращенец проклятый!

Она отпила еще кофе. От помады на чашке остались красные следы.

— А я в шоу-бизнесе работала, — вновь заговорила она.

— Правда? — удивилась Анна.

— Разговорный жанр, все клубы на севере объездила. Трудилась в поте лица: мало того что стоймя стоишь перед всяким сбродом, так еще извольте их смешить. — И она расхохоталась утробным смехом, яркая помада размазалась по вставным зубам.

— Вы хотели со мной поговорить, — напомнила ей Анна.

— Да, о Гейл.

— Гейл — ваша дочь?

— Да. — Берил Данн откинулась на спинку стула. — С ней тоже пришлось нелегко, но она хорошая девочка, правда. Дура только, понимаете? Связалась с одним, забеременела от него нашей Шерон, а он ее, беременную, бросил. Ну, зато она квартиру хорошую получила, городскую. Где-то через год у нее родился Кит, настоящий сорвиголова, ну а потом ее поймали с наркотиками, не посмотрели, что двое детей, из квартиры вышвырнули, и она ко мне заявилась. — Берил Данн помолчала, отпила кофе. — Долго я не могла ее у себя оставлять. У меня своя личная жизнь, понимаете? Ну, да с тех пор много воды утекло. — Она провела языком по губам и вздохнула. — Я всегда ее прощала из-за того, что Артур натворил, ей потом пришлось даже лечиться у психиатров. Одно время она жила в Лондоне, в Хэкни, он как раз загремел в тюрьму, только не успел свой срок отсидеть, как вышел и стал преследовать ее. Она заявление в полицию написала, ну, чтобы ее защитили, чтобы он ее не беспокоил…