Чистая сила

От такого, все-таки человеческого вида и человеческого голоса, наш страх как-то пригасился и опустился к границам сильного недоумения. Мы коротко переглянулись и на малой скорости, чуть стороной, правда, стали приближаться к буйку. Аквалангист перестал кричать, а рукой уже не размахивал, а чуть водил ею, приглашая нас подплыть поближе; маску он держал в руке, а ребристая воздушная трубка с мундштуком в такт его движениям болталась на груди.

Мы, осторожно перебирая ногами, подошли еще, и — я узнал Думчева.

— Узнаете? — помахав мне маской, прокричал Думчев, хотя на таком расстоянии можно было бы и говорить нормально.

— Узнал, — отвечал я со вздохом, ни возмущаться, ни удивляться у меня не было сил.

— А я вот кричу и кричу, а вы наутек, — сказал Думчев и, вытянув ногу, хлопнул широкой ластой по воде. — Идите к берегу.

— Что значит «идите к берегу»? — вступил Коробкин сердито. — И вообще, что это вы себе позволяете?

— Ничего я не «позволяю», успокойтесь, — вытянув другую ногу и снова хлопнув ластой, почти весело ответил Думчев. — Просто пошутил. Так сказать, морское происшествие; на водах, так сказать. Скучно без происшествий.

— Нам не скучно, — отрезал Коробкин.

— Если обеспокоил — извините. А только имел желание, в виде шутки… Но главное…

Но Коробкин не позволил ему договорить.

— Побеспокоил?! — угрожающе воскликнул он, и не успел я ничего сообразить, как он резко нажал на педали и направил аппарат прямо на буек, то есть на Думчева. Думчев непременно был бы сбит, если бы в самый последний момент я не вывернул руль. Мы прошли совсем рядом, впритирку. Но и Думчев, с непредвиденной ловкостью, успел переместиться на безопасную сторону; и аппарат, и буек закачались, и то мы опускались к Думчеву, то он поднимался к нам.

— Вы, это… не очень, — прерывисто и зло воскликнул Думчев, то ли просто взмахнув маской, то ли погрозив нам.

Испуг Думчева, кажется, удовлетворил Коробкина.

— А мы, дядя, шутим, — заметил он язвительно.

— За такие шутки… — начал Думчев, но продолжить не сумел, потому что чуть не соскользнул с буйка и едва удержался.

— Держитесь крепче — утонете, — поддразнил его Коробкин.

Думчев ничего не ответил, так как в этот момент закреплялся на буйке.

— Крепче держи-и-итесь, дядя! — опять весело покричал Коробкин, но я зло толкнул его коленкой.

— А что — ему можно?! — обернулся он ко мне.

— Оставь, — сказал я коротко.

— Я бы этого так не оставил… — вторя мне и непонятно в какой связи, проговорил с буйка Думчев.

— Что-что?! — вызывающе начал Коробкин, но я опять толкнул его, и он затих.

— Ладно, — сказал я Думчеву, не глядя в глаза. — Поедем мы.

— Как это «поедем»? — Думчев перегнулся с буйка в нашу сторону. — Возвращаться надо. Я что — для одних шуток к вам приплыл! Буря идет, возвращаться надо.

— Какая буря? — спросил я подозрительно.

— Ветер.

— Посеешь ветер, та-ра-рам, — тихо, тонким голосом пропел Коробкин в сторону и покрутил рулевое колесо.

— Настоящий ветер, в море, и очень сильный, — серьезно проговорил Думчев и указал на берег. — За тем и шел, то есть плыл. Давайте, а то как задует — унесет.

Я посмотрел в направлении его руки: все было, как было — веселые крики купальщиков так же доносились к нам, солнце было столь же ярким; но главное, что ветер дул едва-едва, да и то с моря.

— Посеешь ветер, та-ра-рам, — опять пропел Коробкин, на этот раз громко.

— Вы бы помолчали, — сердито сказал ему Думчев и, обратившись ко мне, проговорил мягче и едва не просительно: — Возвращаться надо. Очень вас прошу, возвращайтесь.

Я не ответил и пожал плечами. Зато ответил Коробкин:

— Что вам до нас, дядя! Плывите подобру-поздорову.

— Я не с вами, — сдерживаясь, сказал Думчев, но тут же добавил примирительно: — Сами подумайте, какой мне интерес на этом настаивать, если… просто так. Сами подумайте?

— А — так вам наши драгоценные жизни жалко? — быстро ответил Коробкин и, подняв обе руки мелодраматически к небу, продекламировал: — «Не рыдай так безумно над ним, хорошо умереть молодым!»

— Я не о жизнях ваших забочусь, — внушительно пояснил Думчев, — а о деле.

— О каком деле? — повернулся я к нему.

— О деле, которое вам предстоит сегодня.

— Вы что — опять?.. — раздражаясь, проговорил я.

— По мере сил. По мере сил.

— А про бурю это вы откуда, дядя — метеосводку просматривали? — чуть сдав назад, потому что нас относило от буйка, громко, словно Думчев был далеко, прокричал Коробкин. — Вы, может, кроме аква… еще и метео… — по совместительству?

Но Думчев ответил, не пожелав заметить его тона:

— Метеосводку не смотрел, но знаю. Да и нет ничего в метеосводке.

— А-а-а, — обрадовался Коробкин. — Дядя, — он повертел перед собой руками, — с этими… с теми силами знается. Так, дядя?

— Я вам не «дядя»! — громко и сердито воскликнул Думчев.

— Вот то-то и оно… — начал было Коробкин, но осекся.