Чистилище

Чук направил в потолок тактический фонарь, и диггер торопливо снял с себя ОЗК, оставаясь в немного потертом, но добротном камуфляже и неплохих туристических ботинках, с полупустым рюкзаком за спиной. Проводник быстро свернул ОЗК, сбросил рюкзак и упаковал в него своё снаряжение. Нацепив рюкзак вновь, он поправил съехавшую гарнитуру и заявил:

– Всё, пошли! – диггер подобрал свой фонарь и устремился вперед.

Разведгруппа двинулась следом. Сразу же оказалось, что бежать в ОЗК и противогазе по скользящему на обломках костей тряпью доктор Иванов не может. Учёный тяжело дышал и постоянно спотыкался, повисая на руках разведчиков, удерживающих его от падения, и быстро выбивался из сил. Стало ясно, что если сейчас не перейти на шаг, то вскоре доктора придется нести на руках и скорость передвижения упадет ещё сильнее. Капитан приказал прекратить бег, и группа пошла шагом, каждую секунду ожидая нападения. Проводник нервничал не меньше остальных, светя фонарем в каждое ответвление с нескрываемым страхом на лице.

– Спускаемся на минус четвертый! – неожиданно заявил он после очередного поворота. – Если дождь закончится раньше, чем мы выйдем к Новому Арбату, нас тут со всех сторон запрут!

– На минус четвертый? – переспросил капитан. – Разве под Москвой не минус три уровня?

– Где минус три, – согласился диггер. – А где и минус двенадцать! Спускаемся, другого входа не будет ещё километр! Там, внизу, шансов больше… по крайней мере, раньше было.

Он ухватился за какую-то доску, отодвигая её в сторону, и разгреб ногами окровавленное рваньё. Под ним обнаружился ржавый кусок листового металла почти правильной квадратной формы, и проводник сдвинул его с места, открывая зияющий чернотой проход. Чук направил туда луч фонаря, и в световом пятне показалась старая проржавевшая лестница без поручней, в которой не хватало пары ступеней.

– Лестнице лет сто, – предупредил диггер. – Ещё при царе ковали, даже клеймо есть. Выдержит!

Проводник полез в люк и ловко спрыгнул почти на метр, преодолевая лишенную ступенек часть лестницы. Разведчики поспешили следом. Когда очередь дошла до доктора, он не смог разглядеть отсутствующую опору, наступил на несуществующую ступеньку и полетел вниз, в руки Шмеля и капитана. Все трое рухнули на пол, но ученого всё же удалось уберечь от жесткого падения.

– А, мать твою! – выругался Шмель, едва не врезавшись лицевым щитком противогаза в проломленный звериный череп с глубокими бороздами от вгрызавшихся в него зубов. – Здесь тоже кого-то сожрали! – Он вскочил на ноги и помог ученому подняться. – Хорошо, хоть не человека…

– Это собачий череп, – проводник осветил фонарём останки. – Мутанты жрут всё подряд. Зверей, людей, трупы… друг друга, когда ничего не могут найти.

– Ты сказал, что на минус четвертом шансов больше, – капитан бросил взгляд на бойцов тыльного дозора, спускающихся в люк. – Но здесь мутанты тоже были. Может, не закрывать за собой люк? Если что, отступать будет легче, не придется время терять.

– Лучше закрыть, – покачал головой диггер. – Они на запах идут, им свет не нужен, а так, с закрытым люком, хоть немного надежнее. Они с каждым днем распространяются под землей всё дальше. Когда я вход в бункер нашел, на минус четвертом их было совсем мало. В основном наши… – он запнулся, – те, кто прямо здесь заразился… как я.

– Как же ты люк разглядел? – удивился капитан. – Да ещё в темноте? Его и днем-то не увидишь!

– Я не знал, что на минус третьем есть люк, – ответил тот. – Я с минус четвертого заходил, там! – он махнул рукой куда-то в темноту. – Есть там одно место, ещё один вход в тот же тупик, в котором меня держали всё это время. Его, видимо, уже не при СССР сделали, потому что никакой маскировки не было, просто толстый стальной люк посреди тоннеля, и всё. Я даже скрытую видеокамеру нашел и пластырем залепил. Вот мне и открыли… – Он болезненно скривился, потирая почку. – Теперь там не пройти, они заварили дверь. Идём дальше!