Чистилище

Они прыснули, стараясь производить как можно меньше шума. Все таки на посту. Ветер немного утих, вроде даже потеплело. Вокруг было очень тихо. Джастин устало потер глаза. Пытаясь прогнать навалившуюся сонливость и ощущение нереальности происходящего. Сотни еле заметных звуков сливались в общее монотонное шуршание и выпадали из восприятия. Несколько вялых попыток, предпринятых им, что бы завязать новый разговор – провалились. Похоже все чувствовали то же самое. Усталость, как физическую, так и моральную. Приятное, обволакивающее чувство тепла, рожденное редкой здесь, безветренной погодой. И необходимость осмыслить все события прошедшего дня. Хотя последнее, пожалуй, было нужно не всем. Сморщенный, пожилой новобранец был полностью сосредоточен. При неверном, колышущемся свете факела он внимательно рассматривал свою, не слишком чистую, пятерню. Коротким, изогнутым ножом он соскабливал с шершавой ладони мозоли, невозмутимо поедая их. Сэм стоял в паре шагов, задумавшись и вроде как наблюдая за действиями товарища. Джастин отошел в тень, слегка облокотился о прочное, деревянное ограждение. Свежеоструганная древесина светлела даже в темноте безлунной ночи, окрашиваясь в красноватый огнем далекого факела. Где-то за стеной, возможно в нескольких десятках шагов, отчетливо слышалось рычание и повизгивание. Падальщики поедали трупы павших. В округе водились маленькие, горные волки и ушастые лисицы. На соседней сторожевой вышке негромко переговаривались бойцы. Где-то на стене, шагах в тридцати, слегка позвякивал амуницией проходящий патруль. Джастин поставил стремя своего тяжелого арбалета к левой ноге, ощущая пальцами привычную гладкость деревянного приклада у бедра. Другой рукой легко провел по короткому, жесткому оперению болтов, на два дюйма выглядывающих из плоского колчана на правом бедре. Привычно пересчитал не глядя. Дюжина, как и должно быть. Привычные действия успокаивали. Все окружающие звуки были ясны и понятны.

– И так удивительно тепло, – мысли в его голове текли ровно и плавно, словно спокойный ручей под ласковым, летним солнцем, – как будто и не ночь вовсе. И вокруг вовсе не голые скалы, а тихий, прокаленный солнцем осинник. Ровные, серебристые стволы, молодые деревца растущие так быстро. Должно быть это из-за почвы. Хорошей, жирной земли. Щедро удобренной золой давних пожарищ. И телами, давно сокрытыми в высокой траве. Вон там белеет проломленная грудная клетка, выбеленная солнцем и дождями, с нераспознаваемыми ошметками одежды, лоскутьями повисшей на изогнутых ребрах. Кто это был? Как и за что умер? И что это рыжеет рядом? Что-то знакомое…

Короткий, упругий лязг и резкое шипение выдернули Джастина из полудрёмы. Он еще не успел толком проморгаться, но инстинктивно отпрянул за ближайший тесанный столб, служивший опорой для недавно сделанного навеса. Правая нога привычно вошла в тускло блеснувшее стремя арбалета, отработанным, сильным, но плавным движением натянул тетиву, болт точно лег в деревянное ложе. Он знал, что стреляли со второй северной башни. Полутораметровый дротик, пущенный из небольшой баллисты, еще не достиг своей цели, а Джастин уже вглядывался в темноту, прижав приклад к плечу и чутко поглаживая отполированный спуск. Спустя мгновение, страшное рычание переходящее в визг разорвало тишину ночи.

– Молчать! Вернулись на места. – В голосе лейтенанта Блейка слышалось спокойствие и даже удовлетворение. – Что вылупился? Живо по местам я сказал. И что бы ни звука. – Глубокий, звериный рык вкрался в интонации офицера.

И это подействовало как всегда. Если кто и не проникся уверенностью командира, все равно не смел вздохнуть громче обычного. Гулд Блейк подошел бодрой, пружинистой походкой, слегка перегнулся через парапет стены, вглядываясь в кромешную тьму.

– Даа, насквозь. Видали, а? – Он плотоядно усмехнулся, почесывая рыжие бакенбарды. Несколько солдат недоуменно переглянулись, безуспешно попытавшись разглядеть хоть что-то дальше двадцати шагов от стены. – Не видите? Понятно… И как вы вообще в ночной горшок попадаете? Лебедку. Живо.

Два бойца поспешно развернули большую, деревянную катушку на подвижном креплении так, что бы она выступала за край стены. На конце толстой веревки, свисающей вниз, была ременная петля. Другой конец веревки, дважды обвивавшей катушку, был прикреплен к плотно сбитому деревянному коробу наполненному камнями. Вес груза примерно соответствовал весу солдата в доспехах. Лейтенант пробежал глазами по лицам ближайших бойцов.

– Хм… слишком старый… слишком жирный… во, – он встретился взглядом с Джастином, уже осознавшим, что все спокойно, но еще не успевшим разрядить свой арбалет, – пойдешь за трофеями? Или не удержишь свою бандуру в одной руке? – Офицер заговорщически подмигнул. Продел руку в петлю и ловко перемахнул через высокий парапет. Катушка плавно и быстро закрутилась, тяжелый, деревянный короб-противовес пошел вверх, пару раз зацепив внутреннюю поверхность стены.