Чистилище

– С этой егозой? С ней не соскучишься, – улыбнулся в усы Сталин.

Спустя два часа Василий уехал, и внимание Иосифа Виссарионовича полностью переключилось на дочь. Она сидела в кабинете у него на коленях, рассказывая об успехах в школе, о том, как у неё ладится с английским языком, хотя, по мнению отца, в это время более актуальным было бы знание немецкого. Это были те редкие минуты, когда «отец народов» был по-настоящему счастлив.

А вечером у него состоялся разговор с Власиком. Они сидели в креслах напротив друг друга. Но если Сталин вальяжно закинул ногу на ногу, попыхивая трубкой, то Николай Сидорович сидел прямо, едва ли не на краешке кресла, внимательно ловя каждое слово Хозяина.

– Как думаешь, Николай, не пора ли всерьёз взяться за товарища Ежова? Вскрыть его сейф, как я понимаю, не представляется возможным?

– Так точно, товарищ Сталин, не представляется. Думали даже, не отправить ли в здание наркомата переодетого сотрудником НКВД медвежатника, но ещё раз просчитали – проникнуть в кабинет не получится, там многоуровневая охрана. Так что даже перетяни мы на свою сторону кого-то из несущих дежурство, со всеми этот трюк проделать не удастся. Поэтому ваше предложение выглядит здраво, товарищ Сталин, хватит уже цацкаться с этим Ежовым. Скажу больше: Вышинский готов выписать ордер на арест наркома.

– Готов, говоришь?.. Предлагаю всё же подождать недели две, просчитайте всё, чтобы не было никаких недоразумений. А потом пусть выписывает. Тогда Ежов сам нам преподнесёт ключи от сейфа на блюдечке с голубой каёмкой. Надеюсь, он не успел уничтожить показания Сорокина и вещественные доказательства. В противном случае пусть вспоминает, что ему рассказывал этот путешественник из будущего.

– Понял, товарищ Сталин. Разрешите идти?

– Ступай. И кстати… Вызывай из Грузии Берию, думаю, Лаврентий уже созрел для того, чтобы возглавить Народный комиссариат внутренних дел. Пусть не торопится, сдаст нормально дела Чарквиани, без спешки. Это Лаврентию от меня и от всего советского народа будет запоздалый новогодний подарок.

– Есть, товарищ Сталин! – после секундной заминки отрапортовал Власик.

Выходя из кабинета, главный телохранитель вождя про себя чертыхнулся. В глубине души он лелеял мысль, что на место попавшего в опалу Ежова Сталин назначит именно его, Власика. Однако тот, похоже, сделал ставку на земляка. Чёрт, впору пожалеть, что не грузином родился. С другой стороны, сначала Ягода, теперь Ежов… Кто знает, сколько продержался бы он, Власик, в кресле народного комиссара. Год, два, а потом к стенке? Вроде при Сталине спокойнее. Так что нечего лишний раз голову забивать мыслями, которым не суждено осуществиться. По крайней мере, в ближайшем будущем.

А в этот же предновогодний день всё ещё пребывавший в звании наркома Николай Иванович Ежов находился в тысяче с лишним километров к юго-западу от столицы, в кабинете одесского следователя Лыкова, по-хозяйски расположившись за его столом. Сам хозяин кабинета, потеющий от волнения, скромно примостился с другой стороны.

– А вы, товарищ Лыков, что же чай не пьёте? Он у вас вполне сносный.

Ежов отхлебнул из стакана, следом то же самое автоматически проделал и следователь, совсем не чувствуя вкуса крепко заваренного чая с лимоном. Его обонятельные и осязательные рецепторы мгновенно отнялись в тот самый момент, когда порог кабинета переступил народный комиссар внутренних дел СССР.

Ежов отложил в сторону письменные показания Кузнецова и лиц, причастных к конфликту в кафе «Гиацинт», и задумчиво побарабанил пальцами по поверхности стола, которая ввиду небольшого роста гостя приходилась ему по грудь.

– Кузнецов, значит… Хм, решил фамилию поменять. Думал, не найдём. – Снова барабанная дробь, которую побледневший от собственной смелости следователь отважился прервать негромким покашливанием.

– Что? – вышел из задумчивости Ежов.

– Виноват, товарищ народный комиссар, могу я узнать, чем вас так заинтересовала персона этого Кузнецова?

– Много будете знать, товарищ Лыков, скоро состаритесь. Вы его по уголовке вели, а тут дело о государственной измене. И не Кузнецов он никакой, Сорокин его настоящая фамилия. Да и подготовка у него – будь здоров! Как это он вам дался, а? Неужто даже не предпринял попытки к бегству?

– Так ведь под стволами его брали, несколько человек, тут особо не развернёшься хоть с какой подготовкой.

– Это правильно, с ним только так и можно было, хвалю за бдительность… Так, выходит, сейчас он отбывает наказание в Коми?

– Так точно, в одном из лагерей Ухтпечлага, у Мороза.

– Мороз знает своё дело, – хмыкнул Ежов. – У него не забалуешь, да и бежать оттуда врагу не пожелаешь. Тем более зимой. – И вновь пальцами по столу, словно барабанная дробь перед казнью.

– Товарищ народный комиссар, нам тут ещё кое-что удалось выяснить, – сглотнув ком, выдавил из себя следователь.

– Ну, говорите.

– В общем, этот Кузнецов… то есть Сорокин, как мы считаем, и есть тот самый загадочный мститель, который в одиночку расправился с бандой Лёвы Шаца. Вы наверняка слышали об этом случае.