Чистилище. Амазонки Янычара

Через несколько минут на среднюю площадку поднялся Шамиль, правая рука Юсупа, чтобы выяснить, на кого тут расходуют драгоценные пулеметные боеприпасы. Он был одет во все черное, а часть его длинных прямых волос была заплетена в тонкую косу за левым ухом. При нем, где бы он ни появлялся, всегда присутствовали двое вооруженных охранников. Шамиль был всего на год старше Егора и доживал совсем уже последние годы. Вероятность его мутации, и без того поздней, возрастала буквально с каждым его вдохом. Он никогда нигде не появлялся без охранников. И не потому, что боялся нападения от своих же, а чтобы его могли прикончить сразу, как начнет мутировать. Егор усмехнулся, подумав, что и с женами своими он спит наверняка под прицелом обрезов и пистолетов. Иначе никак. Это и было главным проклятием зараженных – неизбежная и всегда неожиданная мутация. Не мутировали только дети лет до пятнадцати. А потом это могло произойти в любой момент, но никогда не позже десяти лет после наступления половой зрелости. То есть двадцатипятилетний рубеж в новом мире не преодолевал никто. За исключением Инги. Ей было сорок, и ничего. Ученые из лаборатории объясняли этот факт особым набором генов, говорили о неком иммунитете, но толку от таких разговоров не было ни малейшего. За тридцать лет ученым так и не удалось создать ни противоядия против заразы, охватившей мир, ни вакцины. Чистые так и не могли безопасно покинуть бункер, постоянно опасаясь, что кто-то снаружи подхватит инфекцию и занесет ее внутрь сооружения, а зараженные как мутировали, так и продолжали мутировать, проживая уж слишком короткие жизни.

Сам Шамиль, не отличавшийся слишком ярким воображением, относился к факту собственной скорой гибели не просто без лишних эмоций, а даже с некоторой долей философского спокойствия. Чему быть, того не миновать, считал он, а многие погибают, даже не дожив до мутации. Так что грех жаловаться, а надо радоваться отпущенным дням и наполнять их всеми доступными наслаждениями. Несмотря на такой, до крайности утилитарный, подход, Шамиль, как и Юсуп был не чужд ответственности за других. Правда, она была у обоих довольно своеобразная и росла из корней все той же меркантильной утилитарности. Юсуп и Шамиль справедливо считали, что наслаждаться жизнью смогут лишь пока существует созданный Янычаром симбиоз между жителями бункера и зараженными. Ведь ни о каких наслаждениях за пределами Крепости и речи быть не могло. Там, за стенами, люди просто выживали, и ничего больше. А тут можно было жить. Может, и не так роскошно, как в старом мире, наполненном удивительными и не всегда понятными вещами, но все же жить, а не просто выживать. Понимая это, Юсуп прикладывал немало усилий на поддержание законности и порядка, установленных Янычаром и Ингой, поощрял лучших воинов, обеспечивающих всеобщую безопасность, призывал зараженных к преклонению перед Чистыми, дарующими знания и технологии. Когда-то ему в этом активно помогала сама Инга, но потом их понимание методов сохранения исходного симбиоза разошлось. Оно расходилось все дальше и дальше, пока не сменилось плохо скрываемой неприязнью. Открыто выступить против Инги Юсуп побаивался, прекрасно понимая, что его мало кто в этом поддержит, но и советы женщины он стал пропускать мимо ушей. Единственным его настоящим соратником стал Шамиль. Они были во многом похожи и дополняли друг друга, как тень дополняет свет. Юсуп был для зараженных не просто вождем, он сделался для них светлым богом, а Шамилю отвел роль темного бога, карающего. Юсуп поощрял, Шамиль наказывал. Юсуп дарил надежду, Шамиль ее отнимал. Перед Юсупом преклонялись, Шамиля боялись. Но вместе они и создавали тут порядок вещей, благодаря которому держалось хрупкое равновесие в Крепости Юсуп прилагал немало усилий, чтобы остаться незапятнанным, возлагая грязную работу на Шамиля, который охотно за нее брался. И хотя все понимали, что приказы, в том числе и карающие, исходят от Юсупа, боялись и недолюбливали все равно Шамиля. Хотя бы потому, что не так жестоки были сами приказы, отдаваемые Юсупом, как страшна была жестокость, с какой Шамиль приводил их в исполнение.

Иногда Юсупу было сложнее обычного сохранять свой имидж. Так вышло с Дарьей. Она, дочь Инги, выросла завидной красавицей, и Юсуп не мог упустить столь лакомый кусок, желая получить его в свой гарем. Инга, ссылаясь на законы Янычара, настаивала на соблюдении права дочери выбирать, ответить на призыв мужчины к совокуплению или отказать ему. Кончилось это тем, что Шамиль запер Ингу в эллинге, а Дарье пришлось готовится к свадьбе. К сожалению, в такой ситуации свалить все на произвол Шамиля было невозможно. Это беспокоило Юсупа, но он был уверен, что страх перед Шамилем удержит народ от ропота.

Поднимаясь на стрелковую площадку, Шамиль и предположить не мог, что в число таинственных нападавших, поставивших в тупик тактический гений Егора, входит несостоявшаяся невеста Юсупа, которая, как ему казалось, должна рыдать в бараке для девушек…