Чистилище. Бросок обреченных

Твари не собирались ни маневрировать, ни сбрасывать скорость, чтобы обдумать наилучшую тактику для нападения. Им и думать-то было нечем – одни инстинкты. Так что они с ходу кинулись на людей, выставив руки, скаля зубы и не давая времени обнажить оружие. Парня, бежавшего по правому флангу, твари разорвали на куски меньше чем за пару секунд, но, пока они этим занимались, и Макс, и оставшийся боец успели выхватить сабли из ножен.

– Не останавливайся! – прокричал боец.

В этом был смысл. Погибшему уже не помочь, а твари, занятые добытым мясом, могли вообще отпустить беглецов. К сожалению, вышло иначе. Один из мутантов, самый слабый, которого постоянно отталкивали двое других, не стал дожидаться объедков, а бросил сородичей и помчался в погоню. К этому времени быстроногий дикий воин уже значительно обогнал Макса, и тому не оставалось ничего другого, как принять бой самому. У него уже был опыт победы, а бурлящий в крови адреналин обострял не только чувства, но и физические возможности. Опасаясь неудачи в рубящем ударе, который пока еще удавался не очень хорошо, Макс решил провести мощный укол в голову. Собаки с одного удара выбивали мутантам мозг лобовым штыком, а сабля длиннее и шире, так почему не провернуть такой же прием? Он опустил плечи, выставил ногу вперед для лучшего равновесия, а саблю опустил, чтобы не привлекать к ней внимание твари. Сохранять хладнокровие было непросто, но необходимо. С каждым мигом, сокращающим дистанцию до кошмарного монстра, усмирять инстинкт самосохранения становилось все труднее. Но Макс понимал, что ни в коем случае нельзя дрогнуть, иначе смерть.

Когда мутант оказался в шаге от цели и уже готов был вцепиться пальцами и зубами в жертву, Макс сделал молниеносный выпад, попав твари точно в рот. Острие сабли вышло через затылок, но под таким углом не задело мозг, пройдя чуть ниже. Всего миг был у Макса, чтобы уйти с линии атаки, и он, обливаясь потом и забыв, что нужно дышать, отступил в сторону, не выпуская саблю из рук. Мутант по инерции проскочил через то место, где только что видел Макса, а лезвие клинка, продолжая находиться во рту, рассекло твари щеку и выскочило, скользнув по шейному отделу позвоночника.

Несмотря на жару, Макса словно ледяной водой окатили, настолько жутким было зрелище, представшее его взгляду. Почти полностью отрубленная голова мутанта держалась на одном лишь позвоночнике, нижняя челюсть отвалилась и болталась только на коже, кровь водопадом стекала по дряблой безволосой груди, и в то же время тварь этого словно не замечала, а уж умирать так и вовсе не собиралась.

Макса охватило нечто вроде ступора. Ужас в буквальном смысле парализовал его, но противник находился так близко, что любое промедление было равносильно смерти. Неимоверное усилие потребовалось, чтобы выдрать себя из паралича, размахнуться и вертикальным ударом раскроить мутанту голову от темени до груди. Тварь рухнула на песок, продолжая дергаться. Опустив саблю, Макс понял, что все пережитое за последние полчаса вытянуло из него почти все силы, почти всю волю, но нужно было все равно брать себя в руки и бежать вперед. Потому что совсем рядом оставались еще два мутанта. И хотя они не были отягощены практически никаким интеллектом, но все же понимали, что убитая добыча никуда не убежит, а мяса чем больше, тем лучше. Это побудило их обратить взоры на Макса, стоящего с опущенной саблей.

Наверное, какие-то зачатки разума у них все же были, так как твари не бросились в атаку сразу. Под их черепными коробками, в темных пучинах изувеченного вирусом мозга, происходила тяжелая работа по оценке возможного развития ситуации. Вот стоит человек. Его можно съесть. Но он уже убил одного мутанта, значит, не является легкой добычей. А вот труп самого мутанта является. И если человек с саблей уйдет, то можно будет сожрать останки сородича, чего в обычной жизни слабаки позволить себе не могли.

Один из мутантов угрожающе захрипел, и Макс понял, что ему предлагают покинуть место без боя. Такого он сроду не видывал, это было удивительно само по себе, но куда более значимым для Макса был шанс на спасение. С двумя тварями, кинувшимися одновременно, он бы не справился почти наверняка. Не та сноровка в обращении с саблей. Другое дело просто ретироваться.

Макс попятился, все еще ожидая подвоха, но твари, склонившись над разодранным телом, не двигались с места, а лишь хрипели и скалили зубы. Они точно предлагали человеку оставить их наедине с добычей. И Макс уже готов был развернуться к ним спиной и рвануть со всех ног в сторону лагеря диких, но его остановила другая мысль. Не о себе. Макс подумал, что там, ближе к озеру, группа воинов помогает раненому Заиру двигаться с вывихнутой ногой. Они не знают о поджидающей впереди опасности. Да, их много, но их мобильность занижена, так как командир ранен и не может двигаться самостоятельно.