Чистилище. Исход

– Мы далеко от воды и выходов из метро, – напомнил Максим. – Дождя здесь не было, сухо. Мутантов мало, а из окна их страховал «пророк» со снайперкой, а может, и еще кто-нибудь. Ну, я думаю, здесь машину и оставим.

Он припарковался возле разбитого врезавшимся автобусом магазина. Прежде всего друзья заглянули туда, но там уже побывал кто-то: ни воды, ни продуктов. Толик предложил слить топлива про запас и даже разжился несколькими пустыми бутылками. Однако все машины поблизости стояли с пустыми баками.

– Вот так будет по всей Москве уже через пару недель, – проворчал Толик. – И как тогда здесь жить? Правда, в маленьких городках уже сейчас вот так… Как бы нам не пришлось до Кубани пешком идти.

– Давай решать проблемы по очереди, – предложил Максим. – Сначала разберемся с «пророком».

Тем временем Лена оказалась внутри Обители, как любил Новый Иеремия называть свое логово. Дом, со всех сторон окруженный наполненным горючими материалами рвом, стараниями общины был превращен в своеобразную крепость. Освоен был лишь один подъезд. Первый этаж они не заняли вовсе, по возможности забаррикадировав все двери и окна бордюрными камнями, которые общими усилиями тащили со всей округи. Второй этаж использовали временно, готовясь в случае массированной атаки мутантов уйти выше и поджечь лестницу. Боясь большого, неконтролируемого пожара, «пророк» приказал вынести все вещи из квартир вон, ими и заполнили ров.

– Сначала-то мы в церкви спасались, – объяснила Нина Андреевна дочери, когда та поднялась на второй этаж по веревочной лестнице. – Но как ливень случился, почти всех Господь прибрал. Мы только огнем отбивались, угорели двое потом до смерти, дымом надышались. И не уследили за огнем, полыхнула наша церковь и вся выгорела. Часть наших там и осталась, не захотели уходить. А нам веры не хватило, правильно Иеремия говорит: безверием нас Господь и наказывает. А чтобы веру крепить, надо невинным стать. Как звери.

– Как звери? – удивилась Лена, но спросить ничего не успела, потому что в комнату вошел Новый Иеремия.

Это был мужчина среднего роста с аккуратной бородкой и расчесанными на прямой пробор длинными, до плеч, волосами. Лене показалось, что она в прежнее время видела его, но тогда он был весь заросший, в обносках. Теперь же Новый Иеремия нарядился в дорогой костюм, хотя и не совсем по росту. На руке поблескивали дорогие часы с золотым браслетом.

– Раба Елена… – задумчиво произнес он, разглядывая девушку. – Бог привел тебя к нам. Значит, спасена будешь.

– Ей бы помыться! – Нина Андреевна поморщилась. – Воняет, как от твари бессловесной!

– А это ничего, ничего! – улыбнулся Иеремия. – Нам как зверям надо стать, оттого и воды мало у нас. Господь все для нашего спасении делает! Что ж, раба Елена, скоро ты отведаешь плоти звериной и станешь одной из нас. Кого Господь любил, тех сразу к себе прибрал, а тела их отдал в пищу тем, кому решил отдать царство земное. И не нам судить Его решение. Нам же, последним, Он волю дал. Или упорствовать и зверями быть разорванным заживо, или уверовать, тогда Господь сам распорядится душой человека. А я пастырь овец Его, присматриваю в меру сил за вами, последними, ибо открыто мне знание.

Женщины дружно перекрестились. «Пророк», между тем, и не пытался выглядеть святым: сунув руки в карманы, он, насвистывая, обошел Лену кругом, откровенно разглядывая девушку.

– А запах – это ничего! – повторил он. – Всевышний не по запаху судит и не по одежде. К нему все приходят нагишом. Время обедать, послушницы! Ступайте, приготовьте плоть звериную, ибо грешны вы и не можете пока принять ее в естестве! А с вами я вкушу. Мать с дочкой пусть говорят.

Он вышел, вслед за ним гуськом ушли и его «послушницы».

«То ли сумасшедший, то ли жулик! – подумала Лена. – Но скорее всего, и то и другое. Но мама… Неужели она уже ела мутантов?!»

– Там, в центре, люди как-то организоваться пытаются, – начала она рассказывать. – Не все получается, конечно, но…

– Пустое это! – Нина Андреевна посмотрела на дочь, и Лена отшатнулась: в ее взгляде была уверенность безумца. – Новый Иеремия еще когда говорил: близится конец! Переполнила чашу терпения Господа наша греховность, звериная суть человека. Вот, так и вышло. А я, дура, не верила. И теперь мир будет отдан зверям в образе человеческом, потому что люди сами хотели быть зверьми, а не ангелами! И нужно быть как зверю и есть как зверю. Тогда и заберет Господь в Царствие свое, а всем прочим гореть в аду. Можно еще огнем очиститься, да слаба я духом, убежала тогда из церкви…

– Мама, да что с тобой? – Лена обняла ее. – Прекрати! И в Святом Писании ни о чем таком не говорится!

– Срок вышел Святому Писанию, не свято оно больше! Теперь другой закон. Или не видишь? Мир другой, и скоро не будет в мире человека. Мы последние. А ты спасешься, раба Елена, только будь как зверь. Отведай плоти, и легче станет.

Несмотря на то что Лена была очень голодна, тошнота подступила к ее горлу. И все же она позволила матери провести себя на третий этаж, мимо сложенной на лестнице баррикады, обильно политой бензином.