Чистилище. Книга 1. Вирус

Иногда он пытался убежать в виртуальный мир, закутаться в кокон завораживающей музыки, любым способом спрятаться от гнетущей реальности. Его давно перестали интересовать книги о приключениях, он потерял вкус к романтике. Весь мир как бы сузился, сфокусировался в одной точке. Душа его стала такой же пустой, как и у его богини, а сам он постепенно превращался в циника и уже относился к окружающему миру столь же пренебрежительно, как и его повелительница. Хотя внешне он как будто набирал силы. Бледный малообщительный студент Лантаров стал успешным торговцем дорогой автомобильной техникой. Новоявленный укротитель Фортуны обзавелся твердым взглядом, под которым далеко не каждый сумел бы разглядеть тщательно камуфлируемые слабости. Многие, кто имел с ним дело, сказали бы, что этот Лантаров обладает гибким умом, – он умел бойко торговаться, демонстрируя цепкость и защищенную логикой аргументацию, выдавая порой такие заключения, что клиенты не могли устоять перед напором молодого дельца. Вместе с толщиной кошелька окрепли его убеждения – с некоторых пор он мог авторитетно рассуждать на очень многие темы. Под влиянием своего нового патрона Кирилл Лантаров привык одеваться в дорогие костюмы не из магазина, а от знаменитого портного, придирчиво следя за модой. Он приобрел машину, дорогой портативный компьютер новейшего поколения, статусные часы, модный телефон с такими замысловатыми функциями, которые вряд ли понадобились бы ему до конца жизни. Все сильнее менялось его отношение к миру и мира к нему – он стал чужим даже для редких знакомых, с которыми мог поговорить более или менее откровенно. Он уже присматривал на перспективу дорогую квартиру в престижном районе столицы. Впрочем, квартира пока беспокоила его меньше. Ведь Вероника так ни разу не осталась с ним на ночь, даже когда муж ее был в продолжительных разъездах. Это ужасно злило его, но он не мог не признавать ее аргументов. Осторожная до мнительности, она предпочитала постоянно меняющиеся съемные квартиры в разных районах города. Поначалу Лантаров морщился от вида застиранного белья, его выворачивало, когда глаза натыкались на сушилки с простынями для следующих залетных птичек. «Место для нуворишей», – думал он язвительно, глядя на зачем-то выставленную в спальне гладильную доску. Но то было чувство не физического отвращения, а растущая душевная боль от осознания невозможности построить другие, настоящие отношения. Чем больше он узнавал Веронику, тем больше понимал тупиковость их отношений. И чем больше он злился на свою партнершу, тем больше росла его решимость убедиться, что она – не единственная женщина на планете.

Конечно, он возмужал подле нее. Вопреки его мрачному неверию в собственную мужскую силу, Вероника легко вспахала гигантское поле его комплексов, очистила его сознание от плевел, открыла необъятные возможности для тех ростков, которые радостно вызревали в новых условиях мировосприятия. Это ей он был обязан непоколебимому спокойствию светского льва, с которым он с некоторых пор взирал на окружающий мир. Как змей, сменивший старую кожу, Лантаров лишился былой робости. Дамам он теперь словно посылал глазами послание: «Ну, что ж, вы бываете соблазнительными. Но я знаю лучшую из вашего племени и, значит, знаю всякую». И это оказывалось лучшей визитной карточкой.

О, да, Вероника была исключительно аморальной особой. Ведь она манипулировала им со сказочной ловкостью и элегантностью. Глупее всего было то, что Кирилл чувствовал себя мячиком, который жонглер подбрасывает на арене, а затем ловит. Но он был вечный, потерявшийся в своих ощущениях заложник.

Однажды Вероника изводила его особенно долго. Истинной причины Лантаров, естественно, не знал – она строго соблюдала обет молчания о жизни своей семьи. Но несколько его звонков в разное время оказывались без ответа. Затем она позвонила сама и сообщила, что на этой неделе очень занята. Наконец ее очередной выход на связь возвестил, что она с мужем и сыном летит на две недели в Канаду к каким-то родственникам. Лантаров был раздавлен и опустошен – он второстепенный продукт, мальчик для забавы. «Подобное лечат подобным», – вспомнил он булгаковского Воланда, и у него пропали все сомнения. Лантаров решился на самый простой и, как ему казалось, действенный путь. Он спустился в подземелье Сети…

3