Чистилище. Турист

Анжела за прошедшую неделю стала совсем взрослой. Она и дел успевала переделать больше, чем ее мать. Вот только у девочки появилась странная навязчивая идея: будто бы ее отец стал ангелом и следит за ними, охраняет их всех. Колю это даже пугало. Особенно жутко становилось темными вечерами, когда Анжела вдруг поднимала руку, указывая на какую-нибудь тень в дальнем углу, и говорила, что папа, наверное, сейчас стоит там, смотрит на них. Тут у кого угодно волосы дыбом поднимутся!

– Обязательно вернусь, – сказал Коля. – Я на рожон лезть не буду. Чуть что подозрительное замечу – сразу в кусты.

– Это правильно, – сказала Анжела. – Я попрошу папу, чтобы он за тобой присмотрел… Ты как думаешь, дядя Коля, ангелы могут быть сразу в двух местах?

Он пожал плечами:

– Наверное, нет… Но они могут очень быстро переноситься из одного места в другое…

Он заметил неодобрительный взгляд Маши и поспешил исправиться:

– Только ангелов не существует…

Маша нахмурилась еще больше. И Коля, окончательно теряясь, закончил:

– А может, и есть. Только их никто не видит.

– Не видит, – тут же согласилась девочка. – Но их можно почувствовать!

Коля поспешил перевести разговор на другую тему.

А потом пришло время ложиться спать.

Дети почистили зубы перед умывальником, переоделись, разбрелись по ставшим привычными местам. Маша обошла их, посидела с каждым, каждому пожелала спокойной ночи. Сама она спать не хотела, поэтому села в продавленное кресло возле окна, поставила на стол керосиновую лампу, взяла потрепанную книжку, найденную в бывшем клубе.

Коля, поглядывая на нее, занялся оружием. Он планировал взять с собой мощный штуцер и винтовку с оптикой, из которой был застрелен взбесившийся охотник Сашка. Карабин Коля собирался оставить в избе – пусть Маша и шарахается сейчас от оружия, но детей в обиду она не даст. Приспичит – опять возьмется за ружье – уж в этом-то Коля не сомневался.

– Если со мной что-то случится, – негромко сказал он, когда дети заснули, – то уезжайте отсюда.

Маша отложила книгу, посмотрела на него.

– Ищите хороших людей, – продолжил Коля. – Они должны быть. И поезжайте в Мезень, как хотел Ваня.

– Хорошие люди, конечно, есть, – кивнула Маша. – Только как их отличить от плохих?

Она, кажется, действительно ждала от него совета. Он помолчал, не зная, что ответить. Пожал плечами.

– Тот, кто не захочет вас убить или ограбить… Наверное, это и будут хорошие люди…

– Наверное, так, – сказала она и опять уткнулась в свою книгу, у которой и начала-то не было…

Рано утром, еще в сумерках, когда все спали, Коля завел свою «Ниву». Пока она прогревалась, принес воду и оружие, сел за руль, проверил, быстро ли сможет схватить двустволку, сумеет ли направить ее в окно. В машине было тесновато для стрельбы. Да и уши следовало поберечь. Поэтому Коля решил, что обороняться, случись что, он постарается снаружи.

Он уехал из деревни до рассвета. Еще были видны звезды, и небо на востоке только начинало рдеть, когда он вывел машину на грунтовку.

Пока все шло нормально.

Но он чувствовал, что это ненадолго, и косился на штуцер, невольно вспоминая старую поговорку про висящее на сцене ружье…

21

Женьку Хабарова взяли из-за сущей ерунды. Сунули за решетку по недоразумению.

Ну, подумаешь, врезал менту по морде! Он сам виноват. Докопался на ровном месте. Тонировка, видите ли, запрещена. Вообще-то, надо сначала проверить светопропускаемость. Сертифицированным прибором. И в лаборатории, а не просто на улице, где и влажность, и температура меняются.

Но мент разумных аргументов слушать не захотел, упрямился, бухтел и бухтел про нарушение. А Женька тонировку сдирать не собирался: не для того он выбирал самую дорогую пленку, чтобы тут же ее содрать.

И зачем мент голос повысил? Ладно, если он бы он был офигеть какой амбал. Но – заморыш мелкий. Лет на пять младше Женьки. А погоны надел и уже думает, что может права качать.

Женька и пихнул-то его легонько. Случайно, можно сказать, задел.

А этот сразу руки начал заламывать, типа, неподчинение и нападение на представителя власти.

Ну Женька ему и врезал от души.

А кто бы не врезал?!

Тут подоспел напарник этого заморыша. Офигеть какой амбал. Запаковали они Женьку в «Приору» с буквами «ДПС» на капоте, вызвали «Логан» с надписью «ППС». В общем, полный беспредел!

И остался прокачанный Женькин «Фокус» с надписью «My life, My Rules» мигать аварийкой на обочине. А там, между прочим, один только сабвуфер тридцать штук стоит. Какая-нибудь местная шпана выдернет его из багажника – и кто платить будет?

– Эй, да вы тут все охренели, что ли! – У Женьки уже голос сел от крика. Он торчал в вонючей железной клетке, словно какая-нибудь обезьяна. Два дня тут никто не появлялся. Два чертовых дня! Дежурный, сидевший напротив, в одну из ночей куда-то пропал. И все – больше не души. Хоть ты надорвись, крича, – никто не покажется.

Поначалу Женька думал, что это над ним так измываются.

Потом стал подозревать, что все ментовское отделение куда-то переехало, а про него просто забыли.

Хорошо, он успел выклянчить себе бутылку воды. Иначе уже, наверное, сдох бы от жажды.

– Суки!