Чистилище. Турист

– Тут есть кто? – позвал Коля. – Женька! Ты здесь?!

Возможно, в квартире находился еще кто-то. Но в этой комнате Коля точно был один.

Он опять завозился, надеясь хотя бы немного освободить руки. Бесполезно! Его, похоже, всего обмотали упаковочной пленкой или чем-то подобным.

Поняв, что так просто ему не выбраться, Коля заставил себя успокоиться. Силы надо было беречь – они еще могли ему пригодиться. Он вспомнил, о чем договорились Гусак и Женька. Значит, кто-то из них скоро здесь появится.

Потом Коля вспомнил, как Женька намекал Гусаку, будто Мезень не конечная цель их путешествия. Врал? Набивал себе цену? Или он действительно узнал что-то важное?

Но брат говорил про Мезень. И больше ничего.

«Мезень… Мезень…» – он тогда бредил сбивчиво и невнятно. Что-то еще про губу говорил – наверное, саднила у него губа, он ведь здорово был покалечен, и лицу досталось.

Про нос, кстати, тоже говорил.

Страдал от боли, наверное. Но отмучился…

Коля уставился в потолок, пытаясь восстановить в памяти тот разговор. Упоминал ли брат еще что-то кроме Мезени? Велел ли идти дальше?

Сразу после смерти Ивана Коля постарался записать каждое его слово, каждый невнятный звук. Ту шпаргалку, наверное, уже не найти, не заглянуть в нее, разве только Гусак отыщет записную книжку в лодке среди вещей и принесет под нос.

Но можно все же попытаться сейчас вспомнить ту страничку. Это же были последние слова его брата, и он часто их перечитывал…

Коля закрыл глаза, нахмурился, отключившись от внешнего мира, от посторонних мыслей и ненужных чувств, восстанавливая в памяти написанные на бумаге буквы, связывая их с произнесенными братом словами.

«Кий» – да, да, точно! Он произносил это слово! Так, может, он имел в виду не бильярдный кий? Может, это название села? Село Кий – вполне возможно, почему нет…

А еще было какое-то каркающее слово. Иван плевался кровью, когда пытался его выговорить… «Кар, кар»… Карго! Тоже какое-то географическое название? Карго – это может означать некий груз. Неужели они должны были доставить что-то на указанное место?.. Но странно, что Иван перешел на английский. Возможно, это было какое-то другое, похожее слово: карта, корка, гарда.

«Кий на карте» – может быть… Может быть…

«Нос», «Кий», «Мезень» – как связать весь этот бред? Что пытался сказать брат?

И неужели Женька разгадал эту загадку?

63

Записку с указанием места и времени Гусак нашел на лобовом стекле своего боевого «УАЗа», стоящего в десяти метрах от штаба. Вырванный из школьной тетради листок был сложен пополам и аккуратно прижат «дворником». Внутри ярким синим карандашом были написаны время и точный адрес.

Гусак устроил страшный разнос всем дежурным, но так и не выяснил, каким образом эта записка оказалась на машине.

– А что с лодкой? – спросил он, когда гнев немного унялся.

– Ты же велел не следить за ней, – испуганно прогнусавил один из ночных сторожей, зажимая пальцами разбитый нос.

– Вам просто надо было проверить, на месте она или уже нет, идиоты!

– Ее нет, – ответил Горец, только что вернувшийся с реки. – Он забрал лодку.

– Это хорошо, – сказал Гусак. – Значит, пока все идет по плану…

На встречу они отправились на полноприводном «ГАЗоне» с местными номерами. Машу и детей запихнули в крытый кузов, подсадили к ним Ромку Голова, Гусак сам сел за руль, Горец устроился рядом, обложился оружием, насколько это было возможно. Так втроем и поехали искать нужный дом на улице, название которой вызвало у Гусака усмешку.

– Улица Свободы, – сказал он, качая головой. – Интересно, это случайно так вышло или наш друг изощренно издевается?

Дом нашли быстро, он стоял недалеко от реки, последний в ряду точно таких же многоквартирных домов. Горец подумал, что груженая лодка наверняка спрятана где-то неподалеку, возможно, в устье ручья, впадающего в Мезень. Но проверить догадку он не мог. Гусак велел вести себя смирно; похоже, эта сделка была для него исключительно важна.

Машина остановилась практически у самой двери. Горец, не дожидаясь команды, выпрыгнул из кабины, проверил подъезд – на лестнице было темно, и он поднялся до самого верха, внимательно осматривая ступени. Перед одной из квартир на втором этаже было натоптано – именно ее номер был указан в записке.

– Вроде все чисто, – доложил Горец, вернувшись к машине.

Они помогли пленникам спуститься на землю, завели их в дом, направили вверх по лестнице. Дети были напуганы, и Башир, надеясь, что Гусак этого не заметит, сунул мальчишкам в ладошки по маленькому леденцу. Маша все спрашивала, куда они идут. Гусак ответил ей только перед дверью в квартиру:

– Один добрый человек уговорил меня отпустить вас.

На ее лице отразилась сложная гамма чувств: такое ни один актер не сумел бы сыграть. Ей и страшно было, и любопытно, она боялась поверить услышанному и уже надеялась на хороший исход – если не для себя, то хотя бы для детей.

– Ты не врешь?

– Заходи и убедишься.

Дверь не была заперта. Они толкнули ее и вошли в коридор, где на вешалке пылились вещи хозяев…

64