Чистильщик

— Тебе отдельное приглашение надо? — ехидно поинтересовался Альмод. Снова поморщился. — Вперед и бегом, ну!

И, похоже, «бегом» и в самом деле означало бегом, потому что за спиной ровно и часто топали башмаки Фроди, подгоняя, и Эрик несся так, словно за ним гнались разом все демоны из его детских страхов. Он сам не понял, как небо снова стало синим, а под ногами оказалась зеленая трава.

Трава? В окрестностях университета едва истаивал снег. Эрик не додумал эту мысль, сложился вдвое, пытаясь отдышаться. Фроди отдернул его в сторону, оттаскивая от прохода, из которого выступил Альмод, на ходу сбрасывая — не распуская — плетение. Нити рассыпались. Командир ухмыльнулся:

— Удержал.

Смахнул кровь из-под носа, растер — между пальцами полыхнуло пламя.

— А что… — начал было Эрик.

— Сдохли бы, если б не удержал, — сказал Фроди.

— Однозначно. Небо было черное, — непонятно добавил Альмод.

Эрик хотел было спросить, что это значит, и что за странное чудище это было, и почему они все так уверены что это был бы конец, ведь если все, кто не удерживал плетение под черным небом однозначно мертвы, то кто мог об этом рассказать? — и много что еще, но тут Альмод снова выпрямился, чуть склонив на бок голову, словно к чему-то прислушиваясь, а рядом так же замерла Ингрид.

Эрик и сам успел — не услышать, скорее почувствовать — что-то странное, словно трещала сама ткань бытия, прежде, чем его толкнули, сбивая с ног. Он отлетел на добрых два ярда, удар о землю вышиб из легких воздух, в голове зазвенело. Откуда-то, словно издалека, донесся крик, прорвался сквозь звон в ушах. Эрик вскочил. Рядом корчился и кричал Фроди, а на спине у него расползалось…

Это походило на пчелиный рой, или на муравейник, или на термитов, про которых писали путешественники, только у этих — штук? существ? — не было ни голов, ни ног… да вовсе не было ничего, похожего на органы. Словно какой-то шутник просунул в дыру мира устье огромного мешка, заполненного каплями и бусинами дымчатого стекла и начал высыпать их, предварительно швырнув пару пригоршней на человека.

И там, где они коснулись тела, рассыпалась трухой одежда, исчезала плоть.

Альмод, не касаясь, отшвырнул Фроди в сторону, переворачивая на живот, и пустил с ладони поток слепяще-желтого огня. Эрика едва не вывернуло от запаха паленого мяса, а Фроди закричал еще громче и отчаяннее. Пламя исчезло. Фроди вскинулся на четвереньки, снова распластался по земле, не переставая кричать. Альмонд яростно выругался и в начатом плетении Эрик узнал свое дипломное. Только у него получалось через два раза на третий, а чистильщик работал быстро и уверенно. Но зачем?

— Я не удержу одна! — крикнула Ингрид.

Эрик оглянулся.

Капли, или насекомые, или чем там на самом деле были эти тусветные твари, все сыпались и сыпались, но не отскакивали от земли, а будто прилипали к ней, раскатываясь в стороны, и там, где только что росла трава, уже не осталось ничего даже похожего на зелень. Но разглядеть получше Эрик не мог, потому что Ингрид плела барьер, и твари уже не катились, а натыкались на него и собирались сперва горкой, потом — словно наполняя огромный невидимый стакан.

— Что делать? — спросил он.

— Жги!

Пламя бессильно скользнуло и рассыпалось.

— Горячей!

Эрик прокусил губу до крови. Внутри столба, очерченного Ингрид, полыхнуло изжелта-белым.

— Так?

— Да. Теперь держи!

Он кивнул, понимая, что надолго его не хватит. Дар даром, способности способностями, но ничто не дается просто так.

Ингрид шмыгнула носом, втягивая красную каплю.

— Альмод! Все ляжем!

— Готово.

Чистильщик выпрямился, шагнул ближе, и Эрик снова узнал свое плетение. Только теперь это походило на мельчайшее сито, подставленное как раз под «устьем», из которого все сыпались и сыпались твари.

— Ингрид, можешь отпускать.

— Но…

— Подхвачу, если что. Мне любопытно, — он улыбнулся. Эрик не раз видел подобное выражение лица у профессоров, собиравшихся показать школярам интересный эксперимент.

— Нашел время, твою мать!

Он снова ухмыльнулся:

— Как еще проверить, не попробовав? Отпускай. Эрик, ты тоже.

Пламя погасло. Столб дохлых тварей осыпался со стеклянным звоном. Ничего не произошло. Только падали и осыпались новые капли, ведя себя как совершенно обычная стеклянная дробь, круглая и безвредная.

— Охренеть, — выдохнула Ингрид, оседая наземь.

— Ага, — согласился Альмод. — Вот тебе и нет практического применения.

— Так они в самом деле живые? — поинтересовался Эрик.

Ни за что бы не поверил. Но плетение действовало на эти… штуки? тварей? — как на любое живое существо: когда распад берет верх над созиданием, приходит смерть.

— Не просто живые. Разумные. Если дать им этот разум проявить.

Ингрид передернулась.

— Не накаркай.

— Не в этот раз точно, — пожал плечами Альмод. — Эрик, подхватишь? Твое плетение, в конце концов.

Эрик кивнул, сосредоточился. Хоть бы с первого раза получилось, еще не хватало опозориться перед этими.

— Да ладно? — удивилась Ингрид.

Альмод кивнул.

— Любимчик Лейва, значит… — протянула она.

— Хватит! — не выдержал Эрик. — Я не виноват, что у меня есть мозги!