Чистка

На февральско-мартовском пленуме пошатнулись позиции руководителя ГУГБ Якова Агранова, его вялые и довольно глупые оправдания оставляли мало возможностей на лучший исход для него. 15 апреля он был снят с поста главы ГУГБ, он был понижен до  начальника 4-го отдела ГУГБ НКВД СССР, на короткое время став главным следователем. Новым начальником ГУГБ и первым заместителем наркома стал Михаил Фриновский, это назначение было очень продуманным шагом со стороны Ежова. Фриновский считал себя одним из самых верных ягодинцев, по край не мере он так говорил. Так, заместитель начальника Управления НКВД по Московской области Александр Радзивиловский вспоминал слова Фриновского: «Вот Вы меня мало знаете, а я ведь не такой, как все начальники отделов центра. Я человек прямой и принципиальный. Все же эти Мироновы, Молчановы, Гаи, Паукеры лебезят перед Ягодой, разыгрывают из себя преданных ему людей, а по существу по отношению к нему они предатели. Я их вижу насквозь, они в глаза Ягоде говорят одно, а за спиной готовы его продать. Терпеть не могу это. Я люблю Ягоду, и он это знает, но это не мешает мне прямо ему в глаза говорить о том, что с теми или иными указаниями его я не согласен и всегда настою на проведении своей точки зрения. Именно за мою прямоту Ягода меня ценит, доверяет мне и знает, что я его не подведу. Я же его так люблю, что если потребуется, готов отдать за него свою душу. Все это я Вам говорю для того, чтобы Вы знали какой у меня характер».

Сложно сказать насколько был искренен Фриновский, он был мастером подхалимажа, это точно. Одновременно он поддерживал дружеские отношения с Евдокимовым, о чем Ягода догадывался и вряд ли испытывал какие-то иллюзии насчет верности Фриновского. Он никому не доверял полностью, в каждом из чекистских руководителей видел конкурентов. Поэтому он не отдавал Агранову возможность руководить ГУГБ. Теперь, когда он сам сидел в тюрьме, он ждал, что эти «верные» чекисты его поддержат. Радзивиловский далее рассказывал: «Когда Ягода был арестован, то следствием по его делу лично не только руководил, но и вплотную занимался Фриновский. Уже одно это обстоятельство вызвало во мне убеждение, что для чекистов, знавших близость Фриновского к Ягоде, его столь же близкое и активное участие в допросах Ягоды носит довольно прозрачный характер. Это подтверждалось еще тем, что бывая в Лефортовской тюрьме, я наблюдал участие в допросах Ягоды кроме Фриновского и Миронова. Участие Фриновского и привлечение Миронова к допросам Ягоды иначе нельзя было расценивать как желание показать или дать понять Ягоде, что близкие ему люди его не покидают, и взяли следствие в свои руки. Несколько позже я наблюдал, как вместе с Фриновским бывал в Лефортово, специально приезжавший из Ленинграда в Москву демонстрировать Заковский. Он был также известен широким чекистским кругам, как "ягодинский человек" и совместно с Фриновским участвовал в допросах Ягоды.»

Все они, Фриновский, Миронов, Заковский и все остальные руководители НКВД так или иначе были ягодинцами. Генрих Ягода был одним из руководителей органов 16 лет и фактическим руководителем около 6 лет, не было ни одного видного чекиста, не попавшего под его влияние. С этими чекистами Ежов теперь вел дело Ягоды. Чтобы сохранить себе карьеру и возможно жизнь, им теперь приходилось делать все, чтобы поскорее избавится от своего бывшего начальника и благодетеля. Ягода рассчитывал, что они его постараются вывести из под расстрельного удара, но где-то интуитивно он не мог не понимать, что его предают. Точно также, как он предал Зиновьева и Каменева. Он обещал им жизнь, что будет просить им смягчить наказание, а сам требовал в Политбюро расстрела.

Ежов, находясь совсем в другом положении, тоже не мог быть уверенным в своем чекистском коллективе, этим можно объяснить его частые перестановки кадров. Новый нарком н собирался опираться только на старые ягодинские кадры, он разбавлял их, во-первых евдокимовскими кадрами из Северного Кавказа, во вторых на своих выдвиженцев из партийных органов. Среди людей Ежова в НКВД можно выделить Владимира Церарского, бывшего работника аппарата ЦК и референта-докладчика Ежова, а также Михаила Литвина, начальника Отдела кадров ГУГБ НКВД, ранее он работал в ЦК УССР. Им обоим Ежов очень доверял.

Конструкция к концу апреля выглядела так – нарком Ежов, первый заместитель М. Фриновский, заместители М. Берман, Л. Бельский. 15 апреля к ним вместо Агранова в качестве нового заместителя присоединился В. Курский из северо-кавказской группы, он потеряв должность начальника 4-го отдела, одновременно возглавил 1-й (охрана правительства) и 3-й (контрразведка) отдел ГУГБ . Особыми отделами руководил И. Леплевский.

Глава четвертая. Вскрытие право-троцкистского заговора в РККА

Искусство военного переворота