Чистка

«В соответствии со строгим распоряжением Гитлера дело Тухачевского надлежало держать в тайне от немецкого командования, чтобы заранее не предупредить маршала о грозящей ему опасности. В силу этого должна была и впредь поддерживаться версия о тайных связях Тухачевского с командованием вермахта; его как предателя необходимо было выдать Сталину. Поскольку не существовало письменных доказательств таких тайных сношений в целях заговора, по приказу Гитлера (а не Гейдриха) были произведены налеты на архив вермахта и на служебное помещение военной разведки. К группам захвата шеф уголовной полиции Генрих Небе прикомандировал специалистов из соответствующего отдела своего ведомства. На самом деле, были обнаружены кое-какие подлинные документы о сотрудничестве немецкого вермахта с Красной Армией. Чтобы замести следы ночного вторжения, на месте взлома зажгли бумагу, а когда команды покинули здание, в целях дезинформации была дана пожарная тревога.»69

В этом отрывке очень важно то, что Шелленберг признает главное – документы реально были, они позволяли утверждать, что заговор был и крупные советские военноначальники изменили родине. Шелленберг работу с документами описывал кратко так: «Теперь полученный материал следовало надлежащим образом обработать. Для этого не потребовалось производить грубых фальсификаций, как это утверждали позже; достаточно было лишь ликвидировать «пробелы» в беспорядочно собранных воедино документах. Уже через четыре дня Гиммлер смог предъявить Гитлеру объемистую кипу материалов.»

К сожалению, он так и не рассказал, что это были за документы, но скорее всего в них были также секретные военные документы, в частности генеральный план РККА. Да, получив такие документы и сличив их с оригиналами в НКО и Генштабе, Сталин мог получить абсолютное доказательство большой измены. Но в приготовленном досье должны были быть материалы, которые указывали, что именно определенные военные совершили измену.

Советское руководство ране получало информацию из Германии по своим каналам, так 16 января 1937 года главред «Правды» Лев Мехлис прислал Сталину сообщение корреспондента издания в Берлине Климова, где было в частности сказано:

«IV. Мне стало известно, что среди высших офицерских кругов здесь довольно упорно говорят о связях и работе германских фашистов в верхушке командного состава Красной Армии в Москве.

Этим делом по личному поручению Гитлера занимается будто бы Розенберг. Речь идет о кружках в Кр[асной] Ар[мии], объединяющих антисемитски и религиозно настроенных людей. В этой связи называлось даже имя Тухачевского. Агитация идет по линии освобождения русского народа от «еврейского ига».

В антисоветской газетной кампании фашистской печати эта нота особенно сильна.

Источник, на который сослался мой информатор: полковник воздушного министерства Линднер. Он монархически настроенный человек, не симпатизирует национал-социалистам]», был близок к Секту и принадлежит к тем кругам военных, которые стояли и стоят за соглашение с СССР».70

Упоминание личности Розенберга было очень похоже на правду, он родился в России, хорошо знал страну и был русофобом. ОН хорошо подходил на роль организатора злодейского заговора.

Информация о заговоре поступала не только из Германии, но и из других внешних источников. Советское диппредставительство в Париже тоже кое-что узнало. Политбюро получило сообщение от НКИД 17 марта 1937 г., где полпред Потемкин сообщал о своем разговоре с премьером Франции Далалье: «Даладье, пригласивший меня к себе, сообщил следующее:

1) из якобы серьезного французского источника он недавно узнал о расчетах германских кругов подготовить в СССР государственный переворот при содействии враждебных нынешнему советскому строю элементов из командного состава Красной Армии. После смены режима в СССР Германия заключит с Россией военный союз против Франции.

Об этих планах знает  и Муссолини, сочувственно относящийся к такому замыслу, сулящему поражение Франции и возможность расширения владений итальянской империи за счет бывших французских земель.

Даладье добавил, что те же сведения о замыслах Германии получены военным министерством из русских эмигрантских кругов, в которых-де имеются по данному вопросу две позиции.

Непримиримые белогвардейцы готовы поддержать германский план, оборонцы же резко высказываются против.

Даладье пояснил, что более конкретными сведениями он пока не располагает, но что он считал «долгом дружбы» передать нам свою информацию, которая быть может для нас небесполезна.

Я, конечно, поблагодарил Даладье, но выразил решительное сомнение в серьезности его источника, сообщающего сведения об участии представителей командования Красной Армии в германском заговоре против СССР и в дальнейшем против Франции.

При этом я отметил, что недостаточная конкретность полученных сообщений лишь подтверждает мои сомнения.