Чисто еврейское убийство

— Но я только хотела спросить у Тамары, что случилось! — наконец-то мне удалось вставить пару словечек в его бурный монолог. — А тут ты меня и схватил!

— Знаю я твои только… Хватит! Полиция сама разберется, где прятался убийца. Мы уезжаем немедленно.

— А ты откуда знаешь, что в доме был убийца? — подозрительно спросила я. — Я, между прочим, ничего не успела сказать!

— Б-бож-же мой… — Денис схватился за голову и рухнул ничком в зеленую траву. Плечи его тряслись. Я было заволновалась, но потом поняла, что он смеется.

Отсмеявшись, Денис разлегся на траве и сказал, глядя в вечернее небо:

— Кажется, я уже имел удовольствие быть героем двух криминальных историй. Не хватит ли?

— А что? — с вызовом спросила я. — Ты хочешь сказать, что я была не права?

— Значит так, — он схватил меня за край штанины и дернул. Я шлепнулась в траву рядом с ним. — Для начала: я — не убийца, ты — не сыщик. Это во-первых. А во-вторых: мы идем собирать вещи. Вопросы есть?

Какие там вопросы… Я покорно поплелась за ним.

А ведь все так славно начиналось…

* * *

Приближались пасхальные каникулы. Обычно в эти весенние дни половина населения страны в организованном порядке направляется на природу. Государственные учреждения работают в режиме «экономии», т. е. прием не ведут, для срочных, из ряда вон выходящих случаев, работает дежурный чиновник, время делится на «приходите к нам после праздников» и «вы разве не видите, сколько у нас работы накопилось с праздников»…

Как правило, у меня в эти дни всеобщего помешательства на почве уборки квартиры (к Песаху дом должен быть вылизан до блеска), практически не бывает работы. Никто не посылает ко мне замороченных репатриантов срочно перевести документы, никому не нужны мои услуги «по сопровождению», и я решила отдохнуть.

Денис целиком и полностью поддержал мою идею. Всех работников его фирмы послали в отпуск, и он был не прочь пожить недельку в совершенно другом режиме: вставать не спеша утречком, попивать парное молоко, потом выходить на пленер и любоваться пейзажами. Пастораль, пейзане и пейзанки…

Неожиданно воспротивилась моя пятнадцатилетняя дочь Дарья: коровы ее не прельщают, и вообще: в первый день Песаха у нее дискотека, а в третий коллективный поход в кино на очередного кумира. Короче говоря, насыщенная культурная программа. Пришлось оставить ее у Элеоноры, матери Дениса. И все остались довольны: я — тем, что ребенок под присмотром, Дашка — тем, что у Дениса классный компьютер, а Элеоноре, в прошлом работнику Академии Педагогических Наук (именно так, с прописной буквы), достался объект воспитания и приложения сил. Поскольку Денис уже давно, с тех пор, как пошел в армию, уклонялся от этой почетной привилегии.

Мы сняли домик для приезжих в кибуце «Сиртон», который расположился у подножия горы Гильбоа в живописной галилейской долине. Было время цветения маков, и все открытое пространство, которое можно было обхватить взглядом было покрыто красным ковром.

Когда мы вошли в домик, то поразились — нас встречали как дорогих гостей. На столе стоял букет цветов, а холодильник был заполнен разнообразными йогуртами местного производства.

В домике была одна большая комната с альковом, в котором помещалась двуспальная кровать. Немудреная мебель, кондиционер, без которого невозможно в знойном израильском климате, ванна, туалет и маленькая микроволновая печка в кухонном уголке.

Больше и не надо. Кибуцники не готовят дома. Три раза в день они едят в столовой. Попав туда, я была приятно удивлена качеством и разнообразием.

Когда мы разложили наши вещи по местам, за нами пришла пожилая женщина и повела нас в столовую. По дороге Кира рассказала нам свою историю. Кирой ее назвали, потому что она родилась, когда убили Кирова. Ее мать-коммунистка, еврейка из Польши была сослана за Урал, потом с огромными трудностями вернулась в Польшу и уже оттуда, до войны, репатриировалась в Палестину. Поэтому ужасы войны не затронули эту семью. Конечно было другое: другие войны, голод, тяжкий труд, но одно Кире было ясно — она на своей земле, и гордилась ею всей душой. Она показала нам компьютеризированный коровник, где бело-черные буренки с огромным выменем дают до двенадцати тысяч литров молока в год, лабораторию, где готовят вкуснейшие сыры, небольшую фабрику по производству электрических аппаратов, ведь в последнее время кибуц — это не только сельское хозяйство.

Проходя мимо детских садиков, я спросила у Киры, почему во дворе стоят газовая плитка и телевизор, а также еще куча бытовых электроприборов, как видно неисправных.

Ответ поразил меня своей простотой. Кира сказала:

— Родители приносят сюда неисправные вещи, чтобы дети спокойно могли их крутить и ломать. Ведь запрещать бесполезно. Все равно доберутся и открутят. Так пусть лучше ломают здесь, чем дома.

Я очень пожалела, что моя Дашка не ходила в такой детский садик. Меньше энергии бы осталось на всякие домашние проказы.