Чисто партийное убийство

Сообщение о роковых выстрелах в Ленинграде было для Сталина неожиданным. В Кремле, за толстыми стенами бывшего Сената, Сталин работал первого декабря по обычному распорядку, то есть не с раннего утра.

Мы установили по спискам посетителей, что первые приглашенные появились здесь после 15.00. Это были люди ближнего круга: Ворошилов, Молотов, Каганович, Жданов. В 17.50, когда прошел час с небольшим после выстрелов Николаева, Сталин вызывает к себе наркома внутренних дел Генриха Ягоду. Проходит еще двадцать пять минут, и здесь, в Кремле, появляются начальник оперативного отдела Главного управления госбезопасности Палкер, его заместитель и комендант Кремля Петерсен. Ясно, что причина вызова — убийство Кирова. В 18.45 Сталин экстренно собирает всех членов Политбюро. Всех, кто находится в этот момент в Москве. На этом совещании и вырабатывается план первоначальных действий.

Кабинет Сталина в Кремле не сохранился. Однако мы отыскали уникальные кадры, которые могли видеть те, кто смотрел наш фильм по телевидению. Кадры кинохроники запечатлели обстановку сталинского кабинета в середине тридцатых годов. Именно в этом кабинете первого декабря тысяча девятьсот тридцать четвертого года принимается решение немедленно готовить специальный поезд в Ленинград. Сталин вызывает всех, кто поедет с ним вместе. Это Ворошилов, Жданов, Молотов, Ежов, Ягода, Агранов и большая группа сотрудников НКВД.

Все они будут задавать тон следствию.

А теперь внимание!

Врачами установлено, что Киров был убит в 16 часов 37 минут, а уже в 16.45, то есть всего через восемь минут после трагедии, следователь Лазарь Коган начал допрос Мильды Драуле! Откуда такие космические скорости поиска и доставки этого свидетеля?

Вывод, пожалуй, один — Мильда Драуле находилась рядом с местом преступления. Можно предположить, что, скорее всего, это она и звонила домой Кирову днем, чтобы договориться о встрече в Смольном.

Рабочее место Мильды Драуле находилось на канале Грибоедова, дом 6. Мы провели собственное расследование — решили определить, какие события должны были вместить в себя эти восемь минут. Требовалось вызвать врача, найти следователя, привести убийцу в чувство, установить его личность, узнать, где находится его жена. После этого нужно было немедленно отправить машину либо от НКВД с Литейного, 4, либо от Смольного — на Грибоедова, 6, чтобы доставить на допрос Мильду Драуле, довести ее до кабинета и только после этого начать допрашивать. Уложиться не только в восемь минут, а, например, в двадцать даже при современных скоростях просто невозможно.

И еще.

Зачем так срочно нужно было допрашивать жену убийцы, когда его самого еще толком не расспросили? Кстати, что-либо связно говорить в первые часы после покушения Николаев вообще не мог.

Единственно возможный ответ — Мильда была рядом с местом преступления. И все всё понимали.

Именно она могла в тот день срочно вызвать Кирова по телефону в Смольный. Подчеркиваем: это наша версия, а факты только подтверждают, что так могло быть. И еще что важно. Допрос продолжался 2 часа 25 минут, а в протоколе остались лишь полторы страницы машинописного текста. Что говорила следователю жена убийцы — неизвестно, как неизвестно, почему эти показания не вошли в протокол. Можно сделать предположение, что материалы допроса фальсифицированы.

Говорит Юрий Седов, старший советник юстиции, в 1988–1990 гг. руководитель прокурорско-следственной группы по проверке обстоятельств убийства Кирова:

«Все протоколы допроса заранее печатались на машинке, и даже письменных протоколов его очень мало в деле. Они имеются, но их очень мало, они все печатались, корректировались, Сталину и отсылались, посылались в Москву».

Мы обнаружили, что фальсификаторы сделали одну маленькую ошибку — изменив текст допроса Мильды Драуле, не догадались в протоколе изменить время допроса.

Но это было все потом, чуть позже.

По прибытии рано утром второго декабря в Ленинград Сталин еще не имеет четкого плана, как можно использовать убийство друга против своих старых партийных оппонентов, в частности Зиновьева и его сторонников. Вождь выглядит даже иногда растерянным. Он решает допросить Николаева в день приезда лично. Однако тот, еще не выйдя из состояния истерического припадка, кроме выкриков: «Я отомстил, простите!» — ничего толкового не сообщил.