Чисто партийное убийство

B. Семичастный: «Я поручил: займитесь, проверьте, что за Галюков? И установили, что это бывший охранник Игнатова. И вот пошло-пошло. И вот тогда я пришел к Брежневу и сказал: «Или вы давайте решайте вопрос о проведении Пленума, или кончится это тем, что меня вызовет Хрущев, скажет, что существует антипартийная группа новая и ты сидишь ушами хлопаешь и, понимаете, у тебя под носом вот здесь творят безобразия. А ну-ка давай действуй. Что мне останется делать? Я вынужден буду принимать меры и довольно решительные». Я говорю: «Так что смотрите, дальше тянуть нельзя».

Получив от сына тревожное предупреждение, Хрущев, однако, не меняет свои планы. Тридцатого сентября он хочет начать свой отпуск в Крыму, а чуть позже перебраться в Пицунду. Перед отъездом Хрущев, правда, мимоходом велел разобраться в этой ситуации Микояну, встретиться с Сергеем Хрущевым и с позвонившим Галюковым. О результатах просил доложить ему, когда он будет уже в Пицунде.

C. Хрущев: «Я привозил Галюкова к Микояну. Микоян подробно выслушал, я записал этот разговор. Но у Микояна не было желания глубоко влезать в это. Он, так сказать, видел в этом какие-то внутренние игры».

Сергей, не доверяя машинистке, переписал от руки всю стенограмму этой беседы и представил ее Микояну.

С. Хрущев: «Он заставил меня под ней расписаться, приписать там слова, которые меня поразили, что мы доверяем Брежневу, Подгорному и всем остальным, они наши товарищи, и на этом, собственно, все кончилось».

Всего пять дней смог усидеть в Крыму Хрущев. Он был возбужден, но ни с кем не делился своими переживаниями. Перед вылетом из Крыма Никита Сергеевич пригласил поохотиться в Крымском заповеднике Петра Шелеста. Первый секретарь словно чувствовал, что это его последняя охота, и в лесу к удивлению охраны не стрелял. На базу он вернулся без трофеев.

Рассказывает Сергей Королев — в 1964 г. — полковник; начальник отдела 9 Управления КГБ при Совете Министров СССР: «Я спрашиваю его: «Никита Сергеевич, а где же трофеи?» Он так махнул рукой, ничего не стал отвечать, а Литовченко говорит: да он, говорит, так ни разу и не выстрелил, понимаете. Я говорю: «А почему?» — «Не знаю, — говорит, — так что-то у него настроения, по-моему, нет, желания никакого не было».

Прошло уже несколько часов, как вернулся Хрущев, а Петр Шелест все не появлялся и не появлялся, словно его след простыл. Прошло более четырех часов, Шелест на базу так и не вернулся.

Хрущев забеспокоился.

Рассказывает Королев — генерал-майор; зам. начальника 9 Управления КГБ СССР: «Прошло опять какое-то время. Он выходит и говорит: «Ну что, Шелеста нет?» Мы говорим: «Нет». — «Почему же его нет, он что, заблудился там или чего?» Я говорю: «Не знаем, связи нет».

Где провел эти часы хозяин Украины? Возможно, ездил в город звонить в Кремль? Или действительно блуждал в лесу? История об этом умалчивает.

Лишь к полуночи Шелест присоединился к Хрущеву, уже переехавшему к тому времени в другое охотхозяйство.

В сочинском аэропорту Адлер Хрущева, как всегда, встречало все местное руководство. Но церемоний никаких не было, лидер торопился побыстрее добраться до Пицунды, до которой отсюда было рукой подать. В этом поистине райском уголке Никита Сергеевич больше всего любил отдыхать и работать. Еще в начале пятидесятых Хрущев поручил архитектору Посохину обустроить уникальный мыс Пицунда, разбить парк, спроектировать для отдыхающих эти высотные здания пансионата. А под сенью примыкающей к морю уникальной реликтовой сосновой рощи, равной по площади пяти территориям Кремля, построить комфортабельные правительственные дачи.