Чисто русское убийство

– Я не судья, поэтому ничего обещать не могу, – предупредила я. – Но чистосердечное признание, готовность идти на контакт со следователем, правдивые и четкие ответы – все это вам, несомненно, поможет. Вы меня поняли?

Он кивнул.

– Хорошо, тогда начнем. С какой целью вы пришли к своей бывшей супруге Олимпиаде Сидельниковой?

– Я хотел уговорить ее снова жить вместе. Честное слово, я ничего плохого не замышлял! Просто очень люблю ее, без нее мне жизни нет. Пожалуйста, выслушайте меня, очень вас прошу! Я вам все расскажу, с самого начала, и все объясню.

– Попробуйте, – согласилась я.

И Сидельников начал рассказывать. Причем многое из того, о чем он говорил, не совпадало с тем, что я слышала ранее от Виктории Артемьевны.

Олимпиада, по словам Михаила, родилась не в Пензе, а в Волгограде. Родители ее действительно были простыми людьми: мать работала в библиотеке, а отец – на мебельной фабрике. Достаток в семье был ниже среднего, и Липа очень болезненно воспринимала это. Когда мебельная фабрика закрылась и финансов стало не хватать уже просто катастрофически, отец с горя запил. Мать же в одиночку изо всех сил старалась прокормить семью и при этом неустанно внушала Липе, что не все в мире измеряется деньгами. Однако у девушки было собственное мнение на этот счет, подкрепленное жизненным опытом. Она видела, что у ее одноклассниц, которым посчастливилось иметь более состоятельных родителей, есть все: дорогая одежда, элитная косметика, заграничные поездки на каникулах (причем дважды в год, зимой и летом), курсы английского и бальные танцы. Ей казалось, что она заслуживает всего этого не меньше, чем они, и отчасти это было правдой. Природа щедро одарила ее красотой, которая при более благоприятных обстоятельствах позволила бы ей блистать в самом изысканном обществе. Именно к этой цели и устремилась Олимпиада всей душой.

Поскольку у нее не было богатых родственников, она сделала ставку на свою внешность, рассчитывая удачно выйти замуж за очень обеспеченного мужчину. Однако в провинциальном Волгограде богатых женихов не водилось. Разумеется, за юной красавицей ухаживали многие – сначала одноклассники, потом молодые люди лет двадцати пяти – тридцати. Но все ухаживания ограничивались приглашениями в кино или дешевое кафе. На меха и драгоценности рассчитывать не приходилось.

Олимпиада окончила школу и объявила матери (отец к тому времени уже окончательно спился), что уезжает в столицу. Мать уговаривала ее остаться, но тщетно: Олимпиада была уверена, что крутого жениха можно найти только в Москве или в Питере. Тот уровень, который мог предложить ей родной Волгоград, ее совершенно не устраивал.

Конечно, девушка отдавала себе отчет в том, что в чужом городе никто не ждет ее с распростертыми объятиями и никто не предложит ей руку и сердце прямо сразу, едва она сойдет с поезда. Поэтому она решила, что ей необходимо во что бы то ни стало поступить в театральный институт, поскольку актрисам легче пробиться в свет. Если же в этой сфере ничего не получится, то про запас она держала вариант с модельным бизнесом. Быть манекенщицей тоже неплохо: представительницы этой профессии вхожи в самые высшие слои общества и, конечно же, окружены богатыми мужчинами.

– Постойте, Михаил, – перебила я Сидельникова на этом месте. – Я что-то не пойму, откуда вам известны планы Олимпиады. Неужели она сама вам все это рассказывала?

– Нет, что вы, конечно нет! – замахал руками Михаил. – Я узнал все от Анны Васильевны, мамы Липы, когда мы после свадьбы приехали в Волгоград.

– И что же? Удалось ей стать актрисой или манекенщицей?

– Нет, не удалось, – вздохнул Сидельников. – Никуда она не поступила, деньги у нее закончились, и квартирная хозяйка выставила ее на улицу. Там мы с ней и познакомились.

А как же командировка в Пензу? Опять несовпадение!

– Значит, вы тоже оказались в столице? – спросила я. – Какими судьбами?