Чисто убийственная магия

Она упала на ближайший сундук, отчего испуганно вспорхнуло облачко пыльных мотыльков. С подоконника долетело неистовое жужжание мухи, пытающейся отклеить лапки от паутины. Словно загипнотизированная, Пандора следила за мухой, которая с нарастающим волнением била крылышками, так что они стали невидимыми, а производимое ими жужжание достигло степени, эквивалентной у насекомых отчаянному воплю. Паутина прогибалась под весом чудовищной паучихи, чье брюхо, достигавшее размеров теннисного мячика, покоилось на ногах, вызывающих в сознании мысль о пене для бритья и хорошей бритве. Паучиха щеголяла яркой губной помадой, квалифицированно наложенной вокруг того, что у нее считалось ртом — эта деталь не укрылась от внимания ее предполагаемой жертвы, чье жужжание уже достигло душераздирающего верхнего «до».

— О, небеса, неужели нельзя умереть с достоинством? — прощелкала паучиха, нетерпеливо подтягивая паутину.

Муха почти смолкла, если не считать неясного хныканья.

— Тарантелла! — крикнула Пандора.

— Она самая, — отозвалась паучиха.

— Ягненочек мой, — замурлыкала Пандора, проявляя вопиющее пренебрежение зоологией, — целую вечность тебя не видела.

Тарантелла расплылась в улыбке и сунула в рот мушиное крылышко. Похрустев немного, она проглотила его и протянула волосатую ногу, чтобы потрепать Пандору по руке.

— Итак, что привело тебя сюда? — спросила она, облизывая накрашенные губы маленьким черным язычком. Язык Тарантеллы заворожил Пандору; он ловко отыскал все до единого недоеденные кусочки крылышка и отправил каждую крохотную чешуйку в ее неохватную утробу для переваривания…

— Я потеряла Мультитьюдину, — ответила девочка.

Паучиха со щелчком захлопнула рот.

— Удачно отделалась от скверной крысищи, — пробормотала она. — В любом случае — Я ТУТ НИ ПРИ ЧЕМ.

— Может, ты хотя бы видела ее? — настаивала Пандора.

— Только не здесь. Не в моих владениях, благодарю покорно. Я бы укусила ее, если бы на глаза мне попался хотя бы кончик ее усика.

— Я поспорила с Титусом, что найду ее, — произнесла Пандора обреченно.

— Пари? — оживилась паучиха, с радостью потирая все восемь лап. — Каков приз?

— Ничего особенного, просто четырнадцать крыс и привилегия остаться в живых…

— А какой фант? — Рот паучихи сморщился в розовое «О» от ужаса.

— Переплыть ров, — сказала Пандора.

— Ауууук, — проскрипела Тарантелла, припоминая несколько в высшей степени неприятных столкновений с водой.

— …с Током, — добавила Пандора.

— О, какая запутанная паутина, — сочувственно протянула Тарантелла.

— Я в полной растерянности, — согласилась Пандора. — Есть идеи, где искать сбежавших грызунов?

Паучиха замолчала, задумчиво обматывая шелковистую нитку вокруг одной из ног. Ее обреченный обед принялся раскачиваться из стороны в сторону в попытке вырваться на свободу, жужжа и завывая при этом.

— Как прикажешь думать в таком шуме?! — рявкнула Тарантелла, распутывая плененную муху и усыпляя ее жалом. — По моему мнению, твоя Мультитьюдина где-то возле еды. И поскольку она — мерзкая крыса, то чем тухлее еда, тем лучше. — Она сделала паузу, чтобы высосать жидкую составляющую тельца мухи. — Мы, пауки, ведем более здоровый образ жизни: свежая еда гораздо полезнее…

С неприязнью, к которой примешивалось восхищение, Пандора следила, как паучиха досуха высосала муху.

— Итак, где мы можем найти подпорченную еду? — продолжала Тарантелла, возвращаясь к теме между глотками. — Мы найдем ее там, куда она может завалиться незамеченной — под раковинами, холодильниками и плитами. Мы найдем ее в помойных ведрах, корзинах с отбросами и урнах. В наши дни все это легко можно сыскать в больницах, школах и домах престарелых…

— Спасибо, — перебила ее Пандора, безнадежно пытаясь избежать знаменитых тарантелловских тирад. — Бог мой, опаздываю! Я должна бежать.

Она попятилась, переваливаясь с ноги на ногу, а паучиха между тем продолжала:

— Иногда это бывает в самолетах, тюрьмах и противных иностранных кухнях… — Тарантелла сорвалась с места, чтобы крикнуть вслед Пандоре, которая уже проскальзывала в дверь. — Не беспокойся! — закончила она, помахивая на прощанье всеми восемью ножками. — Мы ее найдем. У меня есть влиятельные друзья на самом верху. Я раскину свою паутину…

ДОМА У СЕМЕЙСТВА ДИ С’ЭМБОВЕЛЛИ

Пронто, правая рука дона ди С’Эмбовелли Борджиа, постучал в дверь хозяйского кабинета и вошел, проскользнув в узкую щель, словно намазанный маслом. Дон ревел в телефонную трубку, повернувшись спиной к двери и не ведая о бесшумном появлении Пронто.

— Ты хочешь сказать, что нью-йоркский сектор тоже в провале?

Еле слышный голос на том конце провода скрипел и пищал, выдавливая оправдания и извинения.

— Меня не волнует, который там час, никто не должен спать, пока я не разрешу — если только они не хотят спать в компании рыб, изучающих их цементные сапоги. Я понятно выражаюсь?

Далекий голос нервно зачирикал.

Пронто рискнул вежливо кашлянуть.

— Маэстро?

Дон резко развернулся.

— Ваш сводный брат, маэстро.