Чисто убийственная магия

Между тем соблазнительная корочка бекона, понемногу засыхающая в CD-ROM, превращала его в обонятельный маячок, посылающий недвусмысленный сигнал тем созданиям, которые, чтобы выжить, во всем полагаются на свой нос. Несколько подобных созданий, а именно — тринадцать, чтобы быть точным, безмятежно жевали под кроватью у Титуса бумагу, когда туда донеслось первое дуновение беконного ветра. Тринадцать носов разом вздернулись. Четырнадцатый нос фыркнул: он принадлежал Мультитьюдине, прародительнице множества, наслаждавшейся заслуженным сном, пока ее выводок развлекался с бесценным экземпляром довоенного выпуска National Geographic. Тринадцать носов посчитали бекон более волнующей перспективой, чем бумага и типографская краска. Пятьдесят две розовые лапки двинулись по направлению к пленительному CD-ROM, повизгивая и толкаясь, обуреваемые мечтой прибыть на пир первыми.

Мультитьюдина, проснувшись, увидела, что из открытого дисковода торчит, отчаянно виляя, дрожа и дергаясь, лысый хвостик последнего из ее отпрысков.

— Зубы ада! — завизжала она, бросаясь на помощь своим деткам, и оказалась на столе как раз в тот момент, когда последний миллиметр хвостика исчез в дисководе. Несмотря на напряженную программу послеродовых тренировок, Мультитьюдина еще не успела обрести худощавость, которая отличала ее до беременности, поэтому ей не удалось протиснуться в щель и спасти детей. Торжествующий визг из недр машины дал ей понять, что дети вполне счастливы (спасибо большое) и не желали больше возвращаться, чтобы жевать с мамочкой бумагу. Очистив CD-ROM от шкурок бекона и вылизав жир, они пролезли в другую серую щель и теперь обыскивали ее на предмет новой порции лакомства. Тринадцать повизгивающих голосков становились все слабее по мере того, как выводок Мультитьюдины углублялся в недра встроенного модема Титуса.

Мультитьюдина взобралась на клавиатуру, чтобы обдумать дальнейшие действия, нажав при этом увесистым задом несколько клавиш. Экран позади нее, вспыхнув, ожил. Появившееся диалоговое окно предупредительно спросило: «ОТПРАВИТЬ?» Простодушно почесавшись, Мультитьюдина, сама того не сознавая, нажала несколько кнопок одновременно. На экране коротко вспыхнули слова: «СООБЩЕНИЕ ОТПРАВЛЕНО».

Писк внезапно оборвался. Мультитьюдина перестала чесаться и принюхалась. Детки исчезли. Только что были здесь, и вот их нет. Что делать матери в такой ситуации? Она вздохнула с облегчением. «Наконец-то покой, — подумала она, — а дети — дело наживное». Она спрыгнула со стола, юркнула под кровать и принялась жевать выпуск журнала за май 1935 года, набираясь сил, чтобы произвести на свет новый выводок.

ПАРИ

— Титус, я в отчаянии. — Пандора с тихим стоном рухнула на кровать брата.

Титус не ответил, если не считать неопределенного мычания, которое можно было расценить как знак того, что он слышал.

— Послушай, Титус, мне нужна твоя помощь.

— Я занят, — донесся ответ.

Пандора поднялась с кровати и подошла к брату. Что-то бормоча, Титус колотил пальцами по клавиатуре и, казалось, не замечал присутствия сестры.

— Не пойму, где кончается этот дурацкий компьютер и где начинаешься ты, Титус. Если ты не остановишься и не выслушаешь меня, я проверю, любит ли он кока-колу так же сильно, как ты.

Титус оторвал глаза от экрана и посмотрел вверх. Пандора откручивала крышку с пузатой бутылки коричневой шипучки. Он вздохнул.

— Ага! Есть контакт! — торжествующе воскликнула Пандора. — Существует ли разумная жизнь на планете, Титус? Да, похоже, там обитает крупное амебоподобное существо с открытой щелью посередине головы, хотя мы и испытываем некоторые трудности с установлением связи.

Титус вновь вздохнул.

— Что случилось? — спросил он.

— Я потеряла Мультитьюдину.

— Только и всего? — сказал Титус. — Там, откуда она пришла, еще масса мерзких тварей.

Пандора выразительно посмотрела на брата:

— И все ее дети исчезли, Титус, все тринадцать.

— Найдутся, куда они денутся, — философски заметил Титус. — Плавающими в супе, засорившими унитаз, поджаренными на электропроводке за холодильником…

— Титус. Я закрыла их здесь. Перед завтраком. А после того как я принесла им шкурки бекона, они исчезли.

— А куда делись шкурки бекона? — невпопад спросил Титус.

— Может, Дэмп их съела. Но это неважно, а важно то, что…

— Важно то, — сказал Титус, — что это моя комната, а ты оставила в этом моем пространстве четырнадцать крыс на свободном выпасе, несколько кусков мертвой свиньи и одного непредсказуемого младенца. Без моего разрешения. Вот что важно.

— Ваше Высочество. Примите мои смиренные извинения. Проникновение в вашу Королевскую Опочивальню без разрешения есть преступление, караемое смертью, но, сир, я могу отчитаться за кусочки бекона и вонючего младенца — одно находится в другом, и все это вместе сейчас пребывает в детской — но где Мультитьюдина и ее племя?

— Тебя поджарят, Пандора, — сказал Титус. — Мама приезжает сегодня вечером, и когда она узнает…

— Титус, — застонала Пандора. — Прошу тебя…