Чисто убийственный бриллиант

…синий джинсовый комбинезон на помочах… с большим ржавым пятном на нагруднике, оставшимся от сильного носового кровотечения… которое приключилось у Титуса после того, как ей пришлось столкнуть его с трехколесного велосипеда. Его несло тогда прямо в ров, и она хотела всего лишь остановить его… но он, конечно, решил, что она поступила так просто из вредности… В те годы у него вечно шла носом кровь. А детская тогда была в другой комнате, в голубой комнате с большими окнами на втором этаже. Красивая была комната, солнечная, теплая и надежная. Мама как-то даже сказала, что Титус там родился…

— А я тут тоже родилась? — спросила Пандора, заглядывая маме в лицо и ощущая неприятную сырость в подгузнике.

— Ты вообще не родилась, — фыркнул Титус, поднимая голову от планомерно разгрызаемого танка из конструктора Лего. Его пухлые пальчики были не в состоянии отделить скользкие маленькие кирпичики, необходимые для сооружения трактора. — Тебя сделали в госпитале, — авторитетно добавил он.

— Нет, не сделали! — заорала Пандора. — Не сделали, не сделали, не сделали!

Титус со всем презрением своих четырех лет повернулся спиной к этой непристойной истерике и впился зубами в одно особенно упрямое колесико.

— Пандора, дорогая, не надо…

— НЕ СДЕЛАЛИ, НЕ СДЕЛАЛИ, НЕ СДЕЛАЛИ ТАМ!

— Ну хватит, не кричи…

Колесико вдруг соскочило с оси и влетело Титусу в рот. Он ахнул и вместе с воздухом втянул маленький пластиковый диск, который тут же застрял у него в горле, перекрыв дыхательные пути. Его нос, привычно забитый соплями, тоже не пропускал воздух. Выкатив глаза, Титус мгновенно побагровел от натуги, не в силах вдохнуть.

— ПЛОХОЙ, ПЛОХОЙ ТИТУС! — заревела Пандора, соскользнула с колен синьоры Стрега-Борджиа, визжа, как баньши, и поползла туда, где спиной к остальным сидел тихо задыхающийся Титус.

— Пандора! Бога ради, успокойся. НЕТ! НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!

Но Пандора уже подняла свои пухленькие кулачки и с силой обрушила их на спину брата. Со звуком пробки, вылетающей из бутылки шампанского, колесико выскочило из горла Титуса и пронеслось через всю детскую. Синьора Стрега-Борджиа вскочила на ноги как раз вовремя, чтобы подхватить сына. Тот медленно заваливался назад — с посиневшим лицом, но уже дыша полной грудью.