Чисто убийственный бриллиант

— Что? — прошептала она. — Сейчас не самое удобное время. — Помня, что даже в мае в Аргайле мокрому обнаженному человеку не стоит долго находиться на воздухе (а то и обморозиться недолго), она забралась обратно в ванну и продолжила: — Нет… Нет, я его еще не нашла, но знаю, что он где-то поблизости… Да, все часы выведены из строя… Да, я знаю, все знаки указывают на то, что он находится рядом, но не так-то легко найти камень величиной с яйцо посреди огромного поместья в Аргайле. Ты хоть представляешь, каких размеров этот дом? И какое количество барахла эти ребята накопили за несколько веков? Тебе что-нибудь говорят слова «иголка» и «стог сена»?

Фьямма откинулась назад, вслушиваясь в голос, жужжавший из трубки, и меланхолично рассматривала потолок, отметив печальное состояние карнизов и небрежность прислуги, позволившей паутине затянуть штукатурку.

— Да знаю я, что мне предстоит переродиться в вошь, если я провалю это дело, — прошипела Фьямма. — Слишком хорошо знаю. Но этого не случится. Гарантирую, что скорее ад замерзнет, чем я провалю задание. Кстати, я тут наткнулась на кое-что, пока шарила вокруг. Мммм, это настоящее сокровище. Ребенок-маг. Мммм-хммм, везет же мне, старушке. Очень маленькая девочка, еще неразвитая и представления не имеющая о своих дремлющих силах… Да, я знаю, это жутко опасно — пытаться заполучить душу такого существа, но если мне удастся каким-то образом заручиться ее доверием…

Чтобы заглушить звук собственного голоса, Фьямма протянула руку и повернула кран горячей воды, который, будучи частью хитроумной водопроводной системы Стрега-Шлосса, посчитал своей обязанностью разразиться какофонией воя и стука, прежде чем плюнуть подкрашенной торфом водой.

— Нет, нет, я не отключаюсь, я просто принимаю грязевую ванну, — продолжала она. — Послушай, ты должен доверять моим словам. Я достану Боссу драгоценный Хроностоун, заполучу последнюю мужскую душу в соответствии с нашим соглашением и… в качестве дополнительной услуги, думаю, смогу поднять свои акции вербовкой мага-младенца. А теперь скажи-ка мне, разве твои красные глазки не разгорелись? Разве хвост не заострился? Не говоря уж о том, что это поспособствует моей карьере вкупе с космическим повышением оклада…

Притулившаяся в углу потолочного карниза Тарантелла рассеянно поглаживала живот, напряженно вслушиваясь в этот монолог. Клубы пара начали подниматься вверх, заставив паучиху повнимательнее приглядеться к женщине в ванне.

— Эй вы, там, внизу! Да, вы! Неужели обязательно лить столько воды? — С головокружительной скоростью она спустилась с потолка на шелковой нитке и резко остановилась на расстоянии ладони от носа Фьяммы. — Посмотрите на меня, — продолжила Тарантелла, рьяно отряхиваясь, чтобы удалить капельки испарины, усеявшие ее волосатое брюшко. — Любой, у кого есть хотя бы половинная порция мозгов, знает, что пауки ненавидят воду, а я тут вся покрыта ею благодаря вашшшшш… — Миниатюрная приливная волна ударила в Тарантеллу и отбросила ее спутанным комочком в угол ванной. Почти захлебнувшаяся, не в состоянии распутать свои слипшиеся от воды ноги и удариться в бегство, паучиха могла лишь беспомощно следить, как ведьма выбирается из ванны и надвигается на нее, все еще бормоча что-то в свой мобильник. Тарантелла отчаянно забилась, пытаясь разорвать водяную пленку, сковавшую ее члены, сообразив задним умом, что гораздо мудрее было бы держать язык за зубами. Нога ведьмы надвинулась на нее со скоростью пушечного ядра, пытаясь стереть паучиху в порошок, но желтое роговое копыто на несколько миллиметров промахнулось, зверски ампутировав одну паучью лапу. Тарантелла выпучила глаза от боли и ужаса, но все же сумела последним усилием отползти за сливную трубу унитаза. Там, то и дело теряя сознание, она осмотрела культю. Выудив нить паучьего шелка, она скатала ее в липкий комок и заклеила зияющую рану там, где совсем недавно красовалась нога.

Где-то наверху оглушительный грохот, сопровождаемый криком баньши, оповестил о том, что копыто Фьяммы вошло в контакт с безжалостным фарфором унитаза.

А Тарантелла почти ничего не соображала от боли. Пластырь из паучьего шелка пропитался кровью, и у нее не оставалось сил заменить его.

— Охххх, — стонала Фьямма там, наверху. — Мое бедное копытце… Нет, это я не тебе, идиот. Послушай, я перезвоню. Мне нужно тут разобраться кое с кем… Да. До связи. — Короткое «бип» возвестило о том, что она отключила телефон. Тут же голос Фьяммы снизился до рычания, заставив Тарантеллу заметаться в поисках спасения. Однако спрятаться, как с ужасом она поняла, было абсолютно негде.

— Итак, паучок. Подслушивание делового разговора Оперативного Агента является преступлением, наказуемым смертью. Хамство Министру, кстати, тоже. Незнание не освобождает от ответственности. Короче, ты — безногая, бестолковая и вскоре безжизненная…

— А ты — безволосая, беззубая и, надо отметить, ужасно противная, — заметил чей-то голос совсем рядом с Тарантеллой.

— Точно, — поддакнул другой голос. — Отвяжись, лысая. Не приставай к маленьким.