Чисто в лесу

Если бы сейчас на мне были надеты мои спортивные часы, указывающие пульс, то они показывали бы минимум 120 ударов. Жуткое, ничем не обоснованное волнение. Вдруг стало совсем жарко, но при этом появилась неудержимая легкость во всём теле, которая заставила меня подняться и начать м'eрить шагами комнату. «Так, спокойно, Михалыч, будешь волноваться, сделаешь глупости, успокойся, совершенно никаких оснований для такого перевозбуждения нет». – сообщил я сам себе, вспомнив свой опыт участия в соревнованиях, когда перед ответственным стартом начинается такой же мандраж. Я мысленно заставил себя стать снова спокойным, применив проверенную психологическую технику. Для этого, правда, пришлось лечь на кровать и сосредоточиться на медленно успокаивающемся сердечном ритме. Когда частота сокращений стала ниже обычной нормы, я вернулся к своей работе.

Вечером я пришел в парк Онежского тракторного завода – его ещё называют Ямкой – на пару минут раньше заявленного времени. Дара уже медленно прохаживалась по дорожке, лежащей неподалёку от двух волейбольных площадок, разбросанный песок и отсутствие сеток на которых, правда, с трудом позволяли угадать их предназначение непосвящённому в спортивную жизнь человеку.

Дара была одета в обычную для современной молодёжи прогулочную одежду: джинсы, кроссовки, спортивная кофта. Её волосы были распущены и частично убраны за спину, а частично почти опускались на грудь. Уши и значительная часть шеи были не видны. Она не была накрашена, её лицо было красивым и без всяких дополнительных женских хитростей.

– Здравствуй, Дара. – произнёс я, пытаясь подражать её манере речи и немного при этом улыбаясь.

– Здравствуй, Артём. – произнесла она, улыбнувшись в ответ.

Странно, но я был совершенно спокоен, никакого волнения, будто я уже давно знаю эту девушку, а сейчас мы с ней просто встретились поболтать, поделиться новостями, скрасить вечер обществом друг друга, отвлекаясь от утомительной и напряжённой учёбы.

– Почему ты выбрала этот парк? – начал я. – Здесь иногда проходят соревнования по кроссовому бегу, на которых я регулярно выступаю.

– Это вообще спортивный парк: здесь два стадиона, площадки для разных видов спорта, беговые тропинки. Коль скоро мы встретились в обстоятельствах спортивного характера, я решила, что будет лучше продолжить общение в той же атмосфере. А вот ты не угадал моего замысла, и пришёл в брюках и туфлях. Ещё бы пиджак надел, тогда мы смотрелись бы вместе более забавно. Твоя спортивная куртка на строгой одежде, впрочем, выглядит неплохо.

– Ты знаешь, джинсы с кроссовками тоже не вполне спортивно. – поспешив ответить на игривый выпад, сказал я. Веселая искорка в глазах Дары подсказала, что тон предстоящего разговора ни о чём и обо всём сразу задан и понят мною абсолютно верно.

Мы гуляли по парку, общались, переглядываясь и обмениваясь только нашим подсознанием различаемыми сигналами внимания, уважения, понимания, не скрывая при этом некоторую естественную робость, служащую скорее механизмом контроля, надёжной страховкой от какой-либо неосторожной глупости, способной разрушить начавшийся строиться фундамент чего-то грандиозного и необычного. Постепенно доверие между нами росло, а робость с той же скоростью таяла. Дара уже позволяла себе легко толкнуть меня в плечо, если мне удавалось удачно над ней пошутить, я же был более сдержанным и старался не думать о возможностях тактильного способа общения.

– У тебя шнурки развязались. – сообщил я, показывая на правый кроссовок Дары.

– Точно, давай сядем.

Мы как раз проходили мимо скамеек у тех же волейбольных площадок, где и встретились пару часов назад. Усевшись, она начала завязывать шнурки… только делала это неправильно!

– Многие люди не задумываются, почему у них шнурки развязываются, – начал я издалека, – производители спортивной обуви даже придумывают различные формы сечения шнурков и материла для изготовления, так как это оказывается проще, чем научить людей правильно их завязывать.

– А что я делаю неправильно? Обычный бантик. Меня так в детстве учили. – начала оправдываться Дара.

– Неправильно то, что в основу ты кладёшь так называемый бабий узел, надёжно закрепивший свою полную никчёмность в среде моряков, альпинистов и других людей, так или иначе использующих верёвку в своём ремесле.

– Так, и что это за узел такой, бабий? Название как будто намекает… – весело пошутила девушка.

– Да, видимо, моряки, не доверяющие вязание узлов женщинам, прозвали этот узел так потому, что столь глупо, по их мнению, его могла завязать только женщина. Он быстро развязывается при импульсных, то есть переменных нагрузках, возникающих, когда судно привязано к пристани или когда выполняется буксировка одного судна другим в неспокойную погоду. А у альпинистов с этим узлом связано множество трагических историй, когда страховка в нужный момент развязывалась, будучи связанной на бабий манер.

– Покажи, как правильно. – попросила Дара.