Чисто женская логика

— Пока нет. Отпечатки ее пальцев на телевизионном пульте, который бедный Балмасов сжал в предсмертных судорогах все еще перевешивают ваши сомнения.

— Вы стали красиво говорить, Юрий Михайлович.

— Как выражаются наши оперативники, с кем поведешься, с тем и наберешься.

— Хорошие слова, мне нравятся. Если это предложение, то не возражаю.

— Чуть попозже, Екатерина Сергеевна. Думаю, и Гордюхин не откажется присоединиться к нашей теплой компании. Как вы понимаете, сложности у меня все те же — нужен убийца.

— А Юшкова?

— Что-то я в ней засомневался.

— Наконец-то! — воскликнула Касатонова.

— На завтрашнее утро я пригласил нескольких человек с мебельной фабрики.

Приходите, если есть настроение.

— Заметано! — воскликнула Касатонова, с удовольствием произнося новое для нее словечко.

— Вдруг вам опять что-то покажется.

— Покажется! — отчаянно заверила Касатонова. Она ощутила в себе необыкновенный подъем. Пистолет оказался именно там, где она указала, выяснилось, что он совершенно непричастен к убийству и, таким образом, прямой улики против Юшковой уже не существовало, если, конечно, не считать злосчастного отпечатка и тех ее слов, которые следователь истолковал, как признание. Да, она признала все обстоятельства, кроме факта убийства. Убахтин понял это так, что Юшкова не решается назвать вещи своими именами, что в ней срабатывает некая защитная реакция, природа, дескать, взяла на себя труд уберечь ее от слишком сильных потрясений, которых может не выдержать женская психика. — Ну, что ж, Юрий Михайлович, подвела итог своим рассуждениям Касатонова, — вам виднее.

* * *

Однако, утро началось для Касатоновой совсем не так, как она предполагала. Словно какое-то другое существо, поселившееся в ней, само принимало решения, даже не посвящая ее в то, что затевало. Едва проснувшись, Касатонова быстро встала, оделась, почти на ходу выпила кофе и, мимолетно взглянув на себя в зеркало, встряхнув волосами и уже тем самым приведя их в некое подобие прически, вышла за дверь. Лифт стоял на площадке уже открытый — кто-то неведомый, невидимый продолжал помогать ей в это утро.

Выйдя во двор, она остановилась на крыльце, окинула взором залитый солнцем двор, как бы изумляясь его нарядности после ночного дождя и, повторив маршрут Юшковой в ту зловещую ночь, вышла на улицу. Бросила взгляд в одну сторону, в другую и сразу же увидела то что искала — машина со строительной люлькой стояла за автобусной остановкой на расстоянии двух домов.

Не колеблясь, Касатонова направилась к машине.

— Здравствуйте! — громче, чем требовалось, поздоровалась она с водителем, который копался в моторе. Тот, не вылезая из мотора, повернул голову, посмотрел на дамочку со сверкающими глазами и лишь после этого покинул металлические внутренности своей машины.

— Здравствуйте, — проговорил он озадаченно.

— Прекрасная погода, вам не кажется?

— Ничего погода, нормальная.

— Моя фамилия Касатонова. Я живу вон в том доме.

— Очень приятно. Мухин.

— А зовут?

— Александр. Можно Саша.

— Послушайте, Саша... А что если я обращусь к вам с одной совсем маленькой просьбой? Можно?

— Валяйте.

— Мне нужно заглянуть в одно окно. А дотянуться не могу — роста не хватает.

— А на каком этаже окно?

— На третьем.

— Да, росточку в вас маловато, — усмехнулся Мухин. — В каком доме окно?

— А вон, рядом... Через два дома.

— Так... — Мухин нахмурился, выпятил губы, как бы пытаясь понять скрытый смысл просьбы. — Это тот самый дом, где смертоубийство совершилось?

— Тот самый, — радостно сказала Касатонова.

— Наверно и окно то же самое, в которое неделю назад заглядывал один мордатый мужик?

— Скорее всего.

— Нет, не пойдет. Еще влипну куда-нибудь, вляпаюсь, вступлю в какую-нибудь какашку, а потом иди отмывайся, отгавкивайся, оправдывайся... Нет.

Не хочу.

— Тот мордатый мужик заплатил вам пятьдесят рублей, правильно? А я плачу сто. Годится?

— В квартиру не полезете?

— Ни в коем случае. Даже форточку открывать не буду. Только ладошки приложу к стеклу, — Касатонова показала, как она приложит ладошки, — чтобы не отражались посторонние предметы.

— И долго будете в окно смотреть? — постепенно соглашался водитель.

— Полминуты.

— И за полминуты сто рублей?

— Могу заплатить вперед, — Касатонова протянула сотню.

— Не надо, — Мухин отвел ее руку в сторону. — Сделаем дело, потом заплатите. Садитесь в машину. Здесь чисто.

Водитель уже знал дорогу, знал, как подъехать к балмасовскому окну, где остановиться. Все это он проделал легко, сноровисто, даже охотно — подобные вещи Касатонова всегда чувствовала безошибочно. Освободив рычаг люльки от креплений, Мухин опустил ее до самой земли и махнул из кабины рукой — залезай, дескать. Касатонова не без опаски ступила на плавающий над землей пол люльки, набросила на крючок страховочную цепь, которая должна была уберечь ее от выпадения.

— Вперед? — спросил Мухин.

Касатонова молча махнула рукой — поехали, дескать.