Чистое небо (СИ)

Мартин забеспокоился. Йен описывал герб своего господина, потом принялся рассказывать, как его предок заслужил титул, во время битвы прорубившись к предводителю вражеского войска и вырвав у того из рук знамя, человек, судя по кафтану и плащу из дорогой ткани, купец или дворянин, кивал и поглаживал полуседую бороду. Сейчас, наверное, спросит про сэра Уилмота, а после такого рассказа история о бродячем менестреле, пьяном бароне и его псе вряд ли впечатлит его.

Так и случилось. Бородач выслушал Йена, снова покивал, бросил ему выуженную из кошелька на поясе монетку, и с усмешкой обратился к Мартину:

— Ну а кто твой хозяин, паренек? Я часто бываю на турнирах по делам, знаешь ли, но молния меня порази, если встречал хоть на одном из них этот щит.

— Сэр Уилмот из Мшан, господин, — ответил он. — Вассал его милости герцога Ода Тиренна.

— Сэр Уилмот из Мшан, я вижу, предпочитает жизнь мирную и спокойную, — протянул купец — наверное, все-таки купец, решил Мартин. Он снова ухмыльнулся и смерил взглядом выцветшее сюрко, что так и норовило сползти с плеч мальчика. — На ристалище не появляется, да и на гербе у него безобидная арфа. Надеюсь, завтра удача ему улыбнется, и он сможет хоть оруженосца одеть по-человечески.

— Лютня, господин, — сказал Мартин. Он разозлился, хотя и старался не подавать вида. Этот тип смеялся! И ладно бы над ним самим, но он потешался над сэром Уилмотом, а сам, наверное, ничего опаснее ножика для разделки мяса в руках не держал. — Это лютня, а не арфа. Тогдашний барон потерял в бою лучшего друга и возвращался домой в тоске и горе. Он даже собирался свести счеты с жизнью, но небо послало ему навстречу предка моего господина. Своей игрой он исцелил душу его милости и отогнал от него порожденные отчаянием черные мысли. Заэто барон прямо там, на дороге, посвятил его в рыцари и пожаловал ленные владения и герб — как вы можете видеть, господин, зеленый цвет на нем означает лес, где погиб друг его милости, черный — поразившее его горе, и белая лютня — исцеление и мир, которые даровал ему предок сэра Уилмота.

Мартин замолк, переводя дыхание. Он был готов к тому, что купчик сейчас снова начнет зубоскалить, но тот наоборот, нахмурился и опять принялся теребить бороду.

— Такое умение дорогого стоит, — наконец тихо произнес он. — Знаю, каково вашему барону было. Был у меня дружок, по соседству росли, вместе дело открыли, он сестру свою за меня отдал… Говорил же ему — не скупись на охрану, в южных землях неспокойно, разбойников — шайка на шайке. Не послушал, поехал с караваном, так и сгинул. Эх, Крейтон… Кто бы мне сыграл, чтобы на душе так погано не было?

Купец побрел прочь, вздыхая и бормоча себе под нос, но, пройдя несколько шагов, обернулся.

— Лови, парнишка. И рыцарю твоему удачи.

Монетка блеснула в неярких лучах и Мартин еле успел поймать ее — медяк с выбитыми на нем двумя звездочками.

Ну вот. Расстроил человека. Он задирался, это да, но вот так, сам того не желая — и по больному. И слова еще такие подобрал… Знал, конечно, что такие существуют, но в жизни так не разговаривал.

Йен снял с пояса флягу, отпил немного, и протянул ее Мартину. Тот благодарно кивнул.

Так они простояли до темноты, переговаривались и глазея на прохожих. Йена еще несколько раз спрашивали об остановившемся в «Журавле» рыцаре, потом спросили и Мартина, а когда любопытствующие ушли своей дорогой, он увидел, что все это время за ним наблюдал, спешившись и уперев руки в бока, сэр Уилмот.

— По шее бы тебе съездить, — задумчиво сказал рыцарь. Его слегка шатало — наверное, по дороге нашел заведение, где пиво было достаточно крепким. — Ты чего людям плетешь? Сказал бы уже как есть, а то выдумываешь всякую…

— Что же я сказал не так, сэр? — спросил Мартин.

— Ну вот, что в бою это случилось. В каком, небо грозовое, бою? Охота и охота…

— Но ведь пес дрался, сэр? Он не дал бы кабану убить себя просто так?

Рыцарь крякнул.

— Ну а это… что его милость друга лишился?

— Вы ведь сами сказали, что это был его любимец. — возразил Мартин. Сэр Уилмот задумался.

— Что-то я туго соображаю. А с чего ты взял, что старый барон хотел на себя руки наложить?

— Может быть, и не хотел, — признал он. — Но ведь его об этом уже не спросить, сэр, не так ли?

Сэр Уилмот молча глядел на Мартина, потом хлопнул себя по колену.

— А ты ведь прав, паршивец. И звучит твоя история лучше, как ни крути… Знаешь, что? Теперь, если спросят, сам стану так рассказывать. Ладно, хватит тебе стену подпирать. Отведи Осень на задний двор и сходи, возьми себе поесть чего-нибудь. И на боковую. Завтра тот еще денек будет…

Беломостский турнир

По зеленому лугу, который раскинулся сразу за Беломостом, гулял ветер. Он пробегал рябью по сверкающей солнечными зайчиками реке, шелестел в кронах деревьев, норовил оторвать и унести ленты с высоких шляп женщин и хорошеньких девиц. Ветер подхватывал и разносил по всему лугу звуки ярмарки — крики, смех, ругань, купцы наперебой расхваливают свой товар, поют и играют менестрели, ревут, мычат и блеют животные.