Чистое золото

После полудня к Тоне и Лизе, работавшим вместе, подошел Петр Петрович:

— Вы обе, говорят, хорошие хозяйки. В дежурствах по столовой всегда отличались… Идите кашу варить.

— Какую кашу? Что вы, Петр Петрович! У каждого с собой кусок хлеба. Пожуем — и ладно.

— Нет, Надежда Георгиевна распорядилась, чтобы все поели горячего.

Подруги оставили работу и направились в сторону от делянки, где меж прямых могучих стволов поднимался кудрявый столб дыма.

— Смотри, Антонина, Мухамет какую кухню устроил!

На вытоптанной площадке полыхал костер. К таежному таганку, связанному из трех палок, был привешен внушительных размеров котелок.

— Ну, где крупа?

— Пожалуйста, товарищ главный кашевар.

— Да что это такое? — возмутилась Лиза. — Мороженое пшено?

— Мокрая крупа была, — объяснил Мухамет. — Мыли его в школе. А здесь мыть нельзя — воды нет. Грязная каша — плохая.

Кое-как отодрали ком замороженной крупы от мешка и опустили в котел.

Тоня и Лиза помешивали кашу, пробовали, солили. У обеих было очень хорошо на душе.

— Чудесно, Лиза, да? — спросила Тоня.

— Хорошо!

Мухамет принес стопку алюминиевых мисочек и деревянных ложек.

— Целое хозяйство! Мухамет, а чайную посуду не забыл?

Но Мухамет шуток не любил и отвечал серьезно:

— Чаю не будет. Дома вечером напьешься.

Лесорубы с мисочками в руках разместились на поваленных деревьях. Все достали хлеб и торопились проглотить кашу, пока она не остыла.

— А здорово! — восхищенно сказал Александр Матвеевич. Укутанные плотным, слежавшимся снегом деревья тесно стояли вокруг поляны. Ветви их касались друг друга, точно деревья взялись за руки и неразрывной цепью окружили людей.

Это первая горячая пища, которую получили строители после тяжелого перехода по тайге в поисках площадки для нового города. Потому-то и едят ребята с такой жадностью. Жить им пока что придется в землянках и наскоро сколоченных бараках. Домов еще нет. Но они будут! Расступятся вековые деревья, дадут место широким улицам, светлым зданиям, веселым стадионам…

Петя Таштыпаев неожиданно налетел на Мохова с криком: «Держись, Андрюха!» С мальчишеским хохотом ребята повалились в сугроб. Тоня очнулась.

— Кончай отдыхать! За работу! — крикнул Петр Петрович.

— Две пилы в длину берите, когда распиливаете дерево, — советовал Александр Матвеевич, — иначе трудно будет носить.

Он работал в одном свитере и без шапки. Его огненная шевелюра, оттененная снегом, лежащим на ветвях, казалась совсем красной. Мальчики с восхищением посматривали на Александра Матвеевича. Всегда веселый, ловкий, он нравился им здесь, в лесу, на работе, не меньше, чем на уроках физкультуры.

— Вы того… покройтесь, Александр Матвеевич, — тихо посоветовал ему Петр Петрович, — а то начнут подражать вам — простудятся.

— За работой не простудятся, — возразил Александр Матвеевич, но все-таки послушался и надел шапку.

Петр Петрович ходил по делянке, направлял работу, советовал, указывал, сменял уставших, и, несмотря на крайнюю озабоченность, глаза его под кустистыми бровями светились теплом.

— Доволен Петр Петрович, — сказала Лиза.

— А я-то как довольна!.. — воскликнула Тоня. — Давно так хорошо не было. Все мне нравится: и день, и ребята, и ты.

— Неужели и я? А я думала, что, кроме Жени, тебе никого не надо.

— Будет тебе, ревнивица! Как не стыдно к Женечке ревновать!.. Нет, в самом деле, мне кажется, что нигде нет такой школы, как у нас. И Надежда Георгиевна у нас особенная…

— Кулагина, пилу держите ниже, — сказал, неожиданно появляясь из-за дерева, Петр Петрович. — А насчет Надежды Георгиевны это вы верно…

Он отошел, оставив девушек немного смущенными, оттого что преподаватель слышал их разговор.

— Стал на «вы» обращаться, — прошептала Лиза. — До шестого класса «ты» говорил… А чудно, Тоня, что скоро все начнут называть нас «Лизавета Панкратьевна», «Антонина Николаевна». Важные будем!

— Меня отец и сейчас все Антониной Николаевной величает.

— А меня еще никто по отчеству не называл.

На лице Лизаветы Панкратьевны появилось на миг холодное и неприступное выражение, но тут же исчезло, и попытка изобразить почтенную особу кончилась тем, что Антонине Николаевне был показан язык…

Мальчики подтаскивали распиленные стволы к дороге. Одна машина с дровами уже ушла, другая собиралась уезжать. У дороги выросла груда сложенных бревен. Андрей придумал скатывать готовые бревна по двум гладким толстым стволам, как по рельсам.

— Рационализация! — хвастался Мохов. — Экономит время и рабочую силу. Усовершенствованный новейший самокат!

Тоня совсем забыла о времени. Она чувствовала себя необыкновенно сильной и здоровой. Ей казалось, что с каждым спиленным деревом силы ее увеличиваются.

Внезапно все закричали. Оказалось, что Петр Таштыпаев и Стеша Сухих «посадили» высокую сосну. Она упала вершиной в развилину большой голой березы и теперь висела, не доставая до земли. Стащить ее вниз не было никакой возможности.

Тоня глядела на это висящее дерево. Будет теперь висеть и сохнуть. Не выпустит мягких зеленых свечек весною, не даст людям тепла и березе расти помешает…