Чистое

Большой черный лабрадор по вполне резонной кличке Черныш был бессменным охранником нашего комплекса. Он жил в будке рядом с контрольно пропускным пунктом. И конечно-же был всеобщим любимцем. Помню как он ещё совсем маленьким косолапым щенком пришел к воротам, и не мог не очаровать охранника по имени Уолтер. Сменщик Уолтера, Сэм тоже был очарован маленьким существом. Они были из разряда добрых, непритязательных, но ленивых людей. Их вполне устраивала невысокая зарплата, хотя возраст обоих уже давно перевалил за сорок.

Уолтер и Сэм вдвоём долго уговаривали начальство позволить им оставить собаку объясняя это тем, что сторожевой пёс для безопасности комплекса никогда не помешает. Это звучало смешно и наивно, так как наш огромный современный комплекс был просто напичкан системами безопасности. Но в конце концов начальство согласилось, и не последнюю роль тут сыграла харизма маленького щенка с лоснящейся шерстью и блестящими бусинками глаз. Однако непременным условием был выгул собаки вне стен комплекса, чтобы не убирать фекалии на территории, и не портить стерильный лоск нашей микробиологической цитадели.

Конечно-же охранники были за. Вокруг комплекса росла симпатичная лесопосадка, и текла небольшая речка. Для охранников было сущим наслаждением прогуляться и размять кости.

– Хороший мальчик, – я потрепал Черныша за холку и он завилял хвостом и подался вперёд, врезавшись мне в колени, так, что я едва не упал. Я рассмеялся и обнял собаку за шею.

– Будешь сэндвич? У меня остался с обеда. – ответом собаки служило довольное биение хвоста о мои ноги – На держи.

Пёс моментально проглотил бутерброд, а я приобнял собаку и тихо, еле слышно прошептал:

– Прости дружище, – в животе у меня застрял кусок ледяной стали. Но я сдержался. И сильно сжал глаза, чтобы не пустить слезу.

– Антон! – меня окрикнул Уолтер.

– Привет ещё раз. – отозвался я.

– Откармливаешь Черныша? – дружелюбно спросил он.

– Да, хотя мне кажется он уже набрал лишний вес – я похлопал собаку по боку и пёс ещё сильнее завилял хвостом.

– Да, в спецназ точно его не возьмут.

– И хорошо, эта собака нужна нам здесь – я встал и пошёл по направлению к выходу с комплекса, – Пока Уолтер.

– Пока Антон.

***

– Значит вы все спланировали 8 лет назад? – спрашивает меня человек из спецслужбы.

– Да, – мой голос отдавал хрипом.

– Вы понимаете, то что вы планировали сделать, это даже не государственная измена. Это тянет на большее. Это тянет на смертную казнь – карие глаза смотрели не моргая. Возможно мне показалось, что в них я увидел проблеск сочувствия. Но если он и был, то он быстро сменился холодным гневом и ещё чем-то, чего я не понимал. Но лицо человека, ведущего допрос оставалось беспристрастным. Железная маска.

– Понимаю, – тяжело вздохнул я и почувствовал очередной приступ тяжести в лёгких. Всё было кончено и я больше не хотел ставить стену между собой, и приступами боли и удушья. Между болью душевной и физической. Между тем, что было задумано и тем, что было сделано.

Следователь был хорошим психологом, это была обязательная часть его профессионального образования, он

понимал, что нет смысла вести допрос в стандартном ключе, и поэтому спросил напрямую:

– Я вас внимательно слушаю, можете рассказывать, перебивать я не буду, все необходимые вопросы я задам потом, – он понимал, что мне нужно выговориться. Он все видел.

Я прокашлялся, чтобы прочистить горло и снять спазм с голосовых связок.

– Я родился в стране под названием Казахстан, тогда она была ещё частью Советского Союза и называлась КазССР.

Советская Социалистическая Республика.

Мечты о социальном равенстве людей рухнули в пропасть вместе с экономикой этих стран. Моё раннее детство прошло в бедности и нужде. Как и детство десятков тысяч детей в период так называемого развала. Главным его символом для меня был мусор. Люди бежали из домой где отключали электричество, и все остальные коммуникации. У кого была возможность уезжали в другие страны, другие перебирались в более крупные города. У нашей семьи простых рабочих такой не было возможности уехать. Но моим родителям удалось привить мне не только трудолюбие, в нашем случае это было необходимым условием выживания. Но им удалось дать мне тягу к знаниям. И она послужила мне стартовой площадкой

для моей жизни в науке, которая впоследствии привела меня в один из передовых научных центров США. Центр занимался военными разработками. Не могу сказать, что меня тянуло работать на военную машину. Но возможность заниматься любимым делом, делала этот фактор совсем незначительным.

– Извините, – меня накрыл приступ глухого кашля.

– Продолжайте, – вежливо ответил следователь.