Чистосердечно привирая

Наш сад перед домом был освещён огоньками свечей. Хелена и Филипп ползали в траве и – о Боже, они собирали в цветочный горшок виноградных улиток!

Сад был увлечением моего отчима, и он поселил в нём виноградных улиток, потому что они были очень красивые и к тому же поедали яйца вредных слизней. Пару лет назад он начал с единственной пары улиток, и за это время образовалась целая колония этих очаровательных великанов, таскающих на себе свои раковины. Сегодня ранним утром я заметила, что предвесеннее солнышко уже выманило их из зимних квартир – они разползлись по саду, чтобы позавтракать нежными побегами щедро разросшегося мака.

– Этих улиток есть нельзя! – сказала я с упрёком. – Это домашние животные, а не сельскохозяйственный скот. Это наши друзья.

Филипп и Хелена подняли головы.

– Привет, Ханниляйн, – сказал Филипп. – Конечно, мы не собираемся их есть, что ты подумала? Мы их просто расписываем.

Только теперь я увидела, что у них руках были маркеры. Улитки, лежавшие в траве рядом с Хеленой, были подписаны словами «fuck», «her», «him» и «break». На улитках Филиппа значились «kiss», «happy» и «day».

– Для чего это? – спросила я, совершенно сбитая с толку.

– Мы, можно сказать, учим английский! – радостно ответил Фмлмпп и выпустил в траву особенно большую улитку с надписью «Moonlight». – Хелена говорит, что это идеальное занятие в полнолуние.

– Луна сейчас убывает, – заметила я.

– Завидуешь, эй? – спросила Хелена.

– Чему, луне?

– Да, эй, потому что она убывает в размерах! – сказала Хелена и злобно захихикала.

Вот, опять пренебрежительное замечание по поводу моей фигуры. Этому просто не будет конца.

– Она потом снова будет увеличиваться, это называется эффектом йо-йо, слышала когда-нибудь? – сказала я. – Бедные улитки. Это жестокое обращение с животными. Как бы вы себя почувствовали, если бы вам кто-нибудь написал на спине «fuck»?

– Эй, да ладно, эй, на моей майке написано то же самое, – ответила Хелена. – Но здесь у нас серьёзный ритуал, эй. У него более глубокий смысл, чем ты можешь себе представить.

– И какой же? В самом деле есть такой ритуал, при котором разрисовывают виноградных улиток?

– О да, – заявила Хелена. Она как раз присела рядом с огоньком, и её освещённое снизу лицо украсило бы собой любой фильм ужасов. – В области магии нет ничего, чего не существует.

– Эй, – механически дополнила я.

Хелена выпрямилась.

– Ты боишься, что я могу тебя заколдовать? – В темноте её глаза странно блестели. Она написала «Blood» на улитке, пытавшейся скрыться в кустах рододендронов.

Да, я боялась, хотя и не Хелениного колдовства. Было очевидно, что у неё здорово повреждён чердак. Тот, кому взбрело в голову расписывать улиток английскими ругательствами, способен, видимо, и не на такое.

Я раздумывала, не наступил ли подходящий момент, чтобы навсегда вышвырнуть её из дома.

– Послушай, Ханна, в доме нет нормальной еды, – сказал Филипп и опустил очередную улитку в траву. На её раковине значилось «heart». – Только всевозможная зелень, морковка, перец, салат и помидоры…

– Ну так радовались бы, – ответила я. – Ничего от мёртвых или живых животных.

– Да, но также и ничего, чем можно наесться, – пожаловался Филипп.

Тут он, к сожалению, был совершенно прав.

– Мне очень жаль, но о других продуктах тебе придётся заботиться самому, – сказала я и направилась к дому. – Потому что с сегодняшнего дня я начинаю курс похудания.

– Что? Ты? – спросил Филипп. – Что с тобой происходит, Ханниляйн?

Я почти споткнулась об улитку с надписью «love», которая по ошибке заползла на коврик под дверью. Это навело меня на мысль.

– Возможно, я влюблена, – бросила я через плечо. Возможно, я действительно влюблена. В конце концов, мы с Борисом набрали триста девяносто семь пунктов. Если это не причина для влюблённости, ну я тогда не знаю.

В саду воцарилось ошеломлённое молчание.

С довольной ухмылкой я исчезла в доме. Я заглотнула ещё один перец и один хлебец, чтобы утихомирить свой бурчащий живот, пускай даже мне за это придётся нарисовать в календаре тучку.

Но я осталась голодной.

«Вместо еды: принять ванну» – стояло на одной из каталожных карточек, и я так и сделала. Затем на пустой желудок я отправилась в постель, и мне снились газели, бегемоты и подъёмный кран, который по утрам тащит меня на работу.

Глава 9

– Как ты себя чувствуешь? – спросила меня Карла на следующее утро в редакции. Мы были одни в моём бюро – Сердечко отсутствовала по беременности, а Марианна ещё не пришла.

За меня ответил мой живот: он заурчал. Яблоко, бывшее моим завтраком, раздразнило его, но не заполнило.

– Через максимум четыре недели ты привыкнешь к этому, – пообещала Карла моему желудку. – Перманентное чувство голода исчезнет, и ты начнёшь наедаться малыми порциями.

– Если доживу.

– Ты бегала сегодня?

– Да, – ответила я. – Если это можно назвать бегом. – В половину седьмого я заставила себя натянуть спортивный костюм и кроссовки и выскользнула из дома. При этом мне навстречу попались две улитки с надписями «black» и «day».