Чистосердечное убийство

— Резонно, — заметил Гуров. — Так вот, я же вам еще не все успел сказать. Решается вопрос о некоторой перестановке кадров и реструктуризации руководства вузом. Появятся несколько уровней управления, начиная от президента, потом ректора и так далее. Функции проректора по АХЧ будут поделены. Останется самостоятельная служба именно хозяйственного направления и управление при президенте, которое станет заниматься модернизацией и развитием вуза, в том числе материально-техническим. Капитальным строительством тоже. Выделяются приличные суммы из федерального бюджета под некую программу. Есть мнение, что человеком, который возьмется за организацию данного направления в вузе, должны стать вы. У вас опыт, знания, вы надежный человек.

Коняхин смутился от неожиданности и выдавил:

— Приятно, конечно, что обо мне складывается такое мнение.

— Обсудим и это, — многозначительно заметил Гуров, которому срочно надо было выпутываться из всей этой галиматьи и возвращаться в русло нужной темы. — А что вы там говорили, будто к вам все идут, что-то предлагают? Только не подумайте, что я из прокуратуры или еще откуда-то. Мне нужно это знать, потому что за мной стоят и местные подрядчики, и московские. Нам не хотелось бы, чтобы к университету примазались такие организации, как, к примеру, какая-нибудь «Альтернатива».

Эффект был удивительный. Услышав название этой фирмы, Коняхин дернулся так, как будто его ударили сверху по голове. Гуров в жизни не видел такой реакции. Кажется, он зря пришел к этому человеку. Нервы у того были ни к черту. Он сам уже должен был понимать, что ему никто приличной должности не предложит. Пьет, неопрятен. Возможно, что хороший исполнитель, но такие люди, как известно, никогда не получают приличных должностей. Они удобны для начальства, на них можно положиться.

— На хрен эту вашу «Альтернативу»! — Коняхин махнул рукой, не выдержал и полез в карман за сигаретами.

— Что, и здесь успели нагадить? — осведомился Гуров, желая получить побольше информации.

— Нагадить? — Коняхин нервно закурил и пустил струю дыма перед собой. — Именно так, подходящее слово. Они через меня пытались поссорить ректорат с Воропаевым. Тот из-за них двоих прорабов уволил. Меня чуть не подставили, еле открестился от взятки. Еще немного, и под прокуратуру бы все залетели.

— Это на них похоже. — Гуров сделал вид, что владеет информацией. — Только непонятно, они хотели такими способами выдавить отсюда Воропаева? Странная методика.

— Не знаю, — устало ответил Коняхин, брезгливо затягиваясь сигаретой. — Война у них между собой. Только вот причины ее я не совсем понимаю. Может, рынок делят? Только вот «Альтернатива» почти ничего не строит. Наверное, поэтому? Я удивляюсь, не знаю, кто стоит за этой конторой. Вроде у Воропаева сильная крыша, а все равно он с «Альтернативой» не справляется. Хрен ее знает, что там за борьба.

Седов ждал Гурова на набережной в тенистом уголке, на лавке рядом с двумя старушками. Он сидел, вытянув ноги и сложив руки на животе. Вид у капитана был довольный и усталый. Пока Гуров подходил к лавке, старушки поднялись и подались куда-то по своим делам, шумно что-то обсуждая.

— Доброе утро, Лев Иванович! — Седов встал и пожал руку шефа. — Привет вам из мира бездомных, но счастливых людей.

— Окунулся, значит, в среду? — с усмешкой спросил Гуров. — Да, это люди с иной философией, совсем другим мировоззрением. В Москве, в Самаре, во Владивостоке. Продукт цивилизации, побочный, почти не изученный.

— Ого, как вы! — восхитился Седов. — А я думал, что только у меня такие ассоциации возникли.

— Не надейся на лавры первооткрывателя этого затерянного мира, Леша. Им давно занимаются думающие люди, которые умеют делать правильные выводы из имеющихся фактов, а не просто шумно выступать и защищать удобные диссертации. Прослойка бомжей неистребима, даже если мы принудительно всех обеспечим жильем, пусть очень хорошим. Из людей, в которых природой заложена страсть к бродяжничеству, вырастали великие путешественники, но чаще именно бомжи.

— Вы считаете, что всех великих путешественников звала в дорогу не наука, а страсть к бродяжничеству? — осведомился удивленный Седов.

Гуров засмеялся и ответил:

— Ты, Алексей, очень впечатлительный человек для капитана полиции. Естественно, я это сказал ради красного словца. Конечно, их звала в дорогу наука. Но давай вернемся к нашим бомжам. Что ты там нарыл?