Чистый кайф

Я подумал и ответил, что нет.

– Носом – видел. На спор и по пьяни.

– Нет, это другое.

Я развел руками.

– Пойдем тогда вечером? – предложила она. – Знаю одно место.

Мы в клубе уже несколько дней наскоряк строили студию, поэтому на вечер были другие планы.

– Конечно, пойдем, – сказал я. – Когда еще такое увидишь.

Басистом в итоге оказался щуплый горбатый парень в очках и с длинными волосами. Эти пряди постоянно падали ему на лицо, но убрать их он не мог. У него отсутствовали руки. Он поэтому, собственно, и играл ногами.

– Группа «Овощи»! – громко объявила мне в ухо Юля. – Очень крутое название!

Чтобы сквозь музыку я расслышал ее голос, она склонилась ко мне совсем близко, и моему уху стало тепло от ее дыхания.

На сцене, кроме певицы, не было ни одного целого человека. Чувак за ударной установкой сидел в инвалидном кресле, прижимал сухую правую руку к бедру и, судя по размеру головы, вообще был карлик. По своим барабанам и тарелкам он лупил только левой. Лупил, кстати, весьма лихо. Гитарист слева от него стоял в темных очках, положив свою палку для слепых на табурет. Солистка выглядела вроде в полном комплекте, но, приглядевшись к ее лицу, я понял, что у нее синдром Дауна.

Потом я переключился на басиста. Инструмент лежал перед ним на сцене, и паренек, сидя с очень серьезным лицом в низком кресле, шарашил пальцами обеих ног по гитаре. Левой он перебирал вдоль грифа, правой щипал струны, а я, слегка контуженный всем этим зрелищем, не мог оторвать взгляда от его ног. Черные носки у него были срезаны примерно наполовину, поэтому часть ступни вместе с активно двигавшимися пальцами напоминала рака-отшельника, который выглядывает со своими клешнями из темной раковины.

Короче, название группе они придумали от души – жизнь действительно покрошила этих ребят в окрошку.

Играя один за другим лихие каверы, они добрались наконец до «Knocking On Heaven’s Door» Боба Дилана и честно пытались достучаться до небес, а басист на каждый их «knock-knock-knocking» все сильнее кренился вправо из-за того, что левая нога уводила его все дальше, тянула по грифу куда-то выше и выше к бобдилановским небесам.

– Народ, щелкните зажигалками! – крикнул под конец в микрофон ударник. – Всю жизнь мечтал!

В зале закачались огоньки. Юля тоже вскинула руку с зажигалкой.

– Вот, рэпера вам привела, – сказала она, когда мы после их выступления зашли в комнату за сценой.

«Овощи» в полном составе сидели вокруг большого стола, заставленного снедью и бутылками с колой. Никто не ел. Басист сидел на чем-то невысоком у самой двери отдельно от всех. За столом, видимо, чувствовал себя совсем тупо.

– Ребята, – сказал я. – Это было очень круто.

Они что-то ответили вразнобой, а басист промолчал. Он сидел, склонив голову, и дул на челку.

– Убрать волосы? – предложил я.

Он по-птичьи свернул голову набок и блеснул в меня очками через свои пряди.

– Я привык.

Не отдавая себе отчета, не думая – обидит его это или нет, я склонился к нему и убрал мокрые волосы со лба.

– Ты знаешь, – горячо говорила мне потом на улице Юля, – я недавно смотрела по телевизору про одну девушку в Африке. На нее напал крокодил. Ну, она там купалась, в реке плавала, а он схватил ее за ногу и утащил на дно. Так вот она, прикинь, в этой ситуации не запаниковала. Дождалась там на дне, пока он перекусит ей ногу, и уплыла. Поняла каким-то образом, что он от ноги уже не отвлечется, нога ведь еда, представляешь?

Вокруг было много прохожих, и они оборачивались на нас. Юля говорила очень громко.

– Жесть, – сказал я.

– Она выжила, потому что сумела с собой справиться. Ты понимаешь?

– Да, понимаю.

– Так вот и этих ребят утащил крокодил. Но они тоже справились. Понимаешь?!

– Понимаю.

Я смотрел на ее взволнованное лицо и действительно понимал ее. Умный доктор Наташа в свое время привязывала мне руку, чтобы я физически ощутил потерю и научился с ней жить, а эта красивая девушка Юля хотела теперь мою руку отвязать. Она чувствовала, что рука все еще привязана, и пыталась, как могла, это изменить.

Она слышала меня – вот что было самое удивительное.

* * *

– Там ветер жуткий! – тормошила меня Юля. – Как в сказке про трех поросят. Помнишь, когда волк дул на их домики? А их сносило один за другим. У меня в такую погоду всегда ощущение, будто я этот самый Нуф-Нуф. Или Наф-Наф, я не помню! У кого из них домик был крепче?

Она засмеялась и снова склонилась ко мне, чтобы поцеловать. Большие смеющиеся глаза оказались совсем рядом.

– У тебя с капюшона снег падает, – пробормотал я.

– Извини.

– Ничего… Но он падает на меня. А я сплю.

– Ты уже не спишь.

Я таращился на нее спросонья, не врубаясь, что происходит и откуда она вообще тут взялась, а Юля продолжала смеяться. Она сидела передо мной на корточках в расстегнутой куртке, за окном грохотал от ветра металлический подоконник.

Давно надо было его закрепить.

– Прости, не удержалась! Почему-то дико захотелось разбудить тебя именно поцелуем. Ты был такая Спящая Принцесса, нет – Спящий Принцесс! Блин, меня опять на сказки уводит. Ты почему на полу спишь?