Чистый лист: Природа человека. Кто и почему отказывается признавать ее сегодня

Признание натуралистической ошибки не равнозначно утверждению, что факты о человеческой природе не существенны для наших решений12. Политолог Роджер Мастерс отмечает, что натуралистическую ошибку легче всего сделать, пытаясь отрицать влияние биологии на человеческие дела. Он подчеркивает: «Когда доктор говорит, что пациенту необходима операция, так как данные показывают аппендицит, вряд ли пациент будет жаловаться на ложные логические выводы»13. Признание натуралистической ошибки предполагает только, что открытия о человеческой природе сами по себе не диктуют нам решения. Помимо фактов необходимо сформулировать ценности и методы разрешения конфликтов между ними. Располагая диагнозом, разделяя представления о ценности здоровья, о том, что боль и стоимость хирургического вмешательства менее значимы, чем будущая польза, пациент выберет операцию.

Предположим, изнасилование свойственно человеку от природы, как и то, что мужчины желают секса при более разнообразных обстоятельствах, чем женщины. Но то, что женщины хотят контролировать, с кем и когда им заниматься сексом, тоже свойство нашей природы, с такими же глубокими эволюционными корнями. Неотъемлемая часть нашей системы ценностей — то, что интересы женщин не должны ставиться ниже интересов мужчин и что контроль над собственным телом — фундаментальное право каждого, более важное, чем желания других людей. Так что изнасилование недопустимо, связано оно с природой мужской сексуальности или нет. Обратите внимание на то, что это рассуждение требует «детерминистского» и «эссенциалистского» утверждения о человеческой природе: женщины питают отвращение к изнасилованию. Без такового у нас бы не было способа сделать выбор между попытками препятствовать изнасилованиям и попытками приучить женщин смиряться с ними, что, кстати, должно быть вполне совместимо c якобы прогрессивной доктриной, что люди — сырой пластичный материал.

Но не во всех случаях наилучший способ разрешения конфликта так очевиден. Психологи Мартин Дейли и Марго Уилсон документально подтвердили, что приемные родители чаще склонны к насилию над детьми, чем биологические. Открытие было вовсе не очевидным: многие эксперты по детско-родительским отношениям настаивали, что жестокий приемный родитель — миф, порожденный сказками о Золушке, и что родительство — это «роль», которую может взять на себя кто угодно. Чтобы проверить предположения эволюционной психологии, Дейли и Уилсон исследовали статистику семейного насилия14. Родительская любовь формируется в процессе эволюции, потому что она побуждает людей защищать и кормить своих детей, которые, вероятно, тоже несут гены, отвечающие за родительскую любовь. У любых видов, у которых чужие дети имеют возможность войти в семейный круг, отбор поощряет тенденцию отдавать предпочтение собственным детям, потому что, согласно холодному расчету естественного отбора, инвестиции в чужих детей — бесполезные траты. Терпение родителя обычно иссякает с приемными детьми раньше, чем с родными, и в крайних случаях это может приводить к жестокому обращению.

Значит ли все это, что социальные службы должны наблюдать за приемными родителями более внимательно, чем за родными? Не торопитесь с ответом. Большинство и родных, и приемных родителей никогда не проявляют жестокости к детям, так что относиться к приемным родителям с подозрением было бы несправедливо по отношению к миллионам ни в чем не повинных людей. Юрист-теоретик Оуэн Джонс отмечает, что эволюционный анализ приемного родительства — или чего-либо другого — не влечет за собой политических последствий автоматически. Скорее это очерчивает компромисс и заставляет нас выбирать оптимальный вариант. В этом случае речь идет о компромиссе между снижением случаев насилия над детьми и предвзятым отношением к приемным родителям, с одной стороны, и максимально справедливым отношением к приемным родителям и проявлением терпимости к увеличению случаев насилия над детьми — с другой15. Если бы мы не знали о том, что люди предрасположены к тому, чтобы терять терпение с приемными детьми быстрее, чем с родными, мы по умолчанию выбрали бы только такой компромисс — игнорировать приемное родительство как фактор риска и мириться с дополнительными случаями насилия, даже не осознавая этого.