Понимание человеческой природы со всеми ее слабостями может обогатить не только социальные стратегии, но и личную жизнь. Семьи с приемными детьми, как правило, менее счастливы и менее прочны, чем семьи с детьми родными, в основном из-за напряжения, связанного с тем, сколько времени, терпения и денег приходится тратить на приемных детей. Многие приемные родители добры и щедры по отношению к детям своих супругов, распространяя любовь к ним на детей. Тем не менее существует разница между инстинктивной любовью, которую родители автоматически расточают своим родным детям, и взвешенной добротой и щедростью, которые мудрые родители дарят детям приемным. Понимание этой разницы, предполагают Дейли и Уилсон, может укрепить брак16. Браки, построенные на жестком принципе «ты — мне, я — тебе», обычно не бывает счастливыми, тогда так в хорошем браке супруги ценят взаимные жертвы на протяжении длительного времени. Признание сознательных усилий партнера, который старается благожелательно относиться к твоему ребенку, в конечном счете влечет меньше взаимного недовольства и непонимания, чем требование такой доброжелательности по умолчанию и раздражение из-за неоднозначных чувств, которые может испытывать партнер. Это один из множества случаев, когда понимание, что наши эмоции несовершенны, может принести больше счастья, чем иллюзии относительно тех идеальных чувств, которые нам хотелось бы иметь.
Так что если природа поместила нас в этот мир, чтобы мы возвысились над ней, то как нам это сделать? Где в обычной цепи эволюционировавших генов, создающих нейронный компьютер, найдется зазор, в который можно вставить такое, казалось бы, немеханическое событие, как «выбор ценностей»? И допуская саму возможность выбора, не приглашаем ли мы духа обратно в машину?
Сам этот вопрос — симптом «чистого листа». Если начинать рассуждение с мысли, что лист чист, то, предположив некое внутренне присущее желание, мы воображаем его на пустой поверхности и заключаем, что это непреодолимый порыв, так как на листе нет ничего, что могло бы ему противостоять. Эгоистичные мысли превращаются в эгоистичное поведение, агрессивные побуждения производят прирожденных убийц, а желание иметь больше сексуальных партнеров означает, что мужчина просто не может удержаться от постоянных измен. Например, когда приматолог Майкл Гиглиери пришел на программу Science Friday на Национальном общественном радио, чтобы поговорить о своей книге, посвященной насилию, ведущий спросил его: «Вы объясняете изнасилования, убийства и войны, а также прочие плохие вещи тем, что люди поступают так, потому что есть что-то — если говорить о самой сути — что-то, чему они не могут сопротивляться, так как оно записано в их эволюционных генах?»17
Однако если разум — система, состоящая из множества частей, тогда врожденное желание — это лишь один компонент из множества других. Некоторые дары природы наделяют нас алчностью, похотью или злобностью, но другие — состраданием, благоразумием, самоуважением, способностью относиться с уважением к другим и учиться на собственном опыте и опыте окружающих. Все это физические свойства нейронных сетей, расположенных в префронтальной коре и в других частях мозга, а не какие-нибудь оккультные силы; у них есть генетическая основа и эволюционная история не меньшая, чем у примитивных побуждений. Только «чистый лист» и «дух в машине» заставляют людей думать, что стимулы имеют отношение к «биологии», а мышление и принятие решений — к чему-то другому.
Способности, лежащие в основе эмпатии, благоразумия и самоуважения, — это системы обработки информации, которые реагируют на входные данные и управляют прочими частями мозга и тела. Эти комбинаторные системы, подобно умственной грамматике, лежащей в основе языка, способны производить бесконечное количество идей и способов действия. Когда люди обмениваются информацией, которая влияет на эти механизмы, могут происходить личные и социальные изменения — даже если мы не что иное, как марионетки из плоти, живые часовые механизмы или неуклюжие роботы, созданные эгоистичными генами.
Понимание человеческой природы не только совместимо с социальным и нравственным развитием, оно даже может помочь объяснить очевидный прогресс прошедшего тысячелетия. Обычаи, которые были нормой на протяжении истории и в доисторический период, — рабство, увечье как наказание, мучительные казни, геноцид как средство достижения цели, бесконечные кровавые междоусобицы, убийства чужаков, изнасилование как военный трофей, детоубийство как форма контроля рождаемости и владение женщинами как имуществом на законных основаниях — исчезли на большей части планеты.