Чистый углерод. Алмазный спецназ-2

Что характерно, упертый интернационалист: то есть стриг всех без различия национальности, от евреев и русских до каракалпаков и тувинцев. Он бы и папуасов стриг, но они, на свое счастье, Мишеньке не попались, да и денег у них — мизер. Черный юмор ситуации, подруга, в том, что смерть автоматически сделала Мишеньку честнейшим человеком. Против мертвых не возбуждают уголовных дел — последний раз, насколько я знаю, такое было в Париже лет четыреста назад… Причина проста: мертвый не способен ни в чем сознаться, равно как и оправдаться. По той же причине газетный компромат против мертвого — штука дохлая. Те, кого это касается, пожмут плечами и скажут: мало ли что. можно выдумать про мертвого, который уже на эту гнусь не ответит… Итак? Всю эту историю можно подать журналюгам и под другим соусом: не было банального заказа на банального афериста, который всех достал. Просто-напросто шайка черносотенцев… (следуют ваши фамилии) злодейски угрохала честнейшего еврейского мальчика, чтобы зацапать его бизнес. Если это подать умело, в Израиле вам станет неуютно, а большая часть алмазных дел у вас идет как раз через израильских диамантеров, только процентов сорок — через лондонских и амстердамских. Вот тебе лишь один пример внесудебной пакости, после которой вас не станут принимать в приличных домах. Ты же лучше меня знаешь понятия, по которым живет мировая буржуазия: втихомолку можно заниматься самыми грязными делами, но если засветился — благородное общество от тебя, выродка и гангстера, с негодованием отвернется. Короче говоря, что-то не докажем, а что-то как раз докажем. Не за то вора бьют, что украл, а за то, что попался… Важнейший нюанс: вы, дорогие мои, хорошие, попали под кампанию. Испокон веков в нашем отечестве — да и не в нем одном — самым страшным было попасть под кампанию. Перед президентскими выборами как нельзя более кстати придется разоблачение олигархической группировки, замешанной в куче грязных дел — и тех, которые я тебе назвал, и других, о которых ты прекрасно помнишь. Когда попадаешь под кампанию, никакие супердорогие адвокаты не вытащат… Или я не прав? Или мало примеров, начиная чуть ли не с библейских времен? Ну скажи мне, что я неправ…

Олеся молчала.

— Две комнаты вещественных доказательств, — сказал Лаврик. — Куча надежных свидетелей, в том числе присутствующий здесь Кы Сы Мазур, кампания… Будем и дальше размазывать манную кашу по чистому столу?

Олеся подняла на него глаза — вроде бы спокойные и холодные, но в глубине все же таилась тревога. Она не была невозмутимой — она пыталась казаться невозмутимой.

— Ну что же, — сказала она тихо. — Во всем, что ты наговорил, есть резон… И тем не менее вы ко мне пришли без наручников и ордеров…

Лаврик усмехнулся:

— Можно проще. Вколоть тебе наркоту, вывезти на прогулочной яхточке в нейтральные воды, где ждет судно, — и прямиком на Родину.

Как это было с генералом Кутеповым и кучей другого иностранного народа.

— А почему же не вкололи сразу? — прищурилась Олеся. — А сели болтать под роскошную поляну? Такое поведение наталкивает на определенные мысли…

— Я тебя уважаю, — сказал Лаврик, без улыбки глядя ей в глаза. — Серьезно, всегда уважал сильного противника. В моем ремесле это необходимо, чтобы ты знала. Ты умница и соображаешь опасно быстро. Это не комплимент. Это констатация факта. Все ты поняла… Есть и другой вариант. Начинается он с того, что я тебя вербую. Прямо здесь и прямо сейчас. Кстати, учти: уж если я человека вербую, то спрыгнуть с крючка он уже не сможет никогда.

— Очень мило, — сказала Олеся. — А если я не пожелаю вербоваться?

— В этом случае мы с Кириллом допиваем отличную водку, доедаем великолепную закуску, делаем тебе ручкой и уходим. И ты свободна как ветер. Голову могу прозакладывать, в Россию ты теперь не сунешься, полетишь в Лондон.

Ты баба предусмотрительная, у тебя и тамошний вид на жительство, могущий плавно перетечь в подданство, и дом на Белгравии, и адвокаты, и некоторая заначка в банке… Англичане нам никого не выдают, давно известно. Если понадобится, ты сумеешь впарить репортерам что-то занятное: все эти годы ты у себя в подвале на Рублевке печатала антипутинские листовки, сама их по ночам клеила, да вдобавок дядя Вова хотел тебя изнасиловать на рояле прямо в Большом Кремлевском дворце…

Ну, ты умницы, ты придумаешь… — он хищно улыбнулся. — Вот только к твоим партнерам и по бизнесу, и по планам грядущей предвыборной кампании по надежнейшим, не вызывающим подозрения, каналам поступит убедительнейшая деза. Произведение ювелирного искусства. Составленная людьми, которые этим делом занимались, когда ты еще была такой соплюшкой, что тебя еще одноклассники не щупали. Суть такова: тебе, как очень и очень многим, затуманил мозги кристаллический углерод. И ты решила начихать на политику. В общем, красивые женщины и в самом деле очень редко отдаются политике со всем пылом. Ты решила поделить с Кириллом камушки и смыться подальше, но деза пришла раньше, чем ты успела это сделать. Кирилл, правда, с камушками в безопасном отдалении.