Чистый воздух

– Приятный вкус. – Заметил я, начиная затягиваться сильнее – дым доходил до самых легких, заполняя всю носовую полость, трахею и плевру.

– Это – ментол. – Пояснил Даррелл, потушив докуренную сигарету и доставая из пачки новую.

– Ты хочешь еще одну?

– Почему бы и нет? Могу курить хоть весь день.

В тот день я испытывал новые ощущения – полученная двойка по математике открыла для меня табачный горизонт, доставляющий мне специфическое удовольствие.

Докурив папиросу, я встал с места, закинул за плечи рюкзак и пошел вдоль по аллеи, погруженный в воспоминания о давно прошедших днях. Зазвонивший телефон, развеял их по ветру.

– Слушаю, – принял я вызов.

– Что случилось с самолетом Малколма? – Задал вопрос Томпсон сиплым голосом.

– Не знаю. – Солгал я. – Самолет загорелся на моих глазах. Видимо, была утечка газа или что-то вроде этого послужило причиной воспламенения.

– Пилот выжил?

– Нет. Ему не удалось спасти. Он был внутри, когда произошел взрыв.

На линии образовалась тишина – я не решился ее тревожить – Томпсон заговорил первый.

– Я отправил к вам отряд, чтобы посмотреть, что случилось, а также людей, которые отвезут Келли в Красноярск, и будут помогать вам в работе. Однако, это уже не важно. Прощайте.

У меня возникло ощущение, будто он навсегда простился со мной. Окончив разговор, я вышел из парка и увидел целую армию, движущуюся ко мне. Она была на расстоянии километра, но я, находясь на самой высокой точке города, четко видел, что это не просто отряд, как сказал Томпсон, а целая орава людей. Если бы у меня были волосы, они бы встали дыбом.

Инстинктивно я позвонил Келли и стал ждать ответа.

– Ты где? – Спросила она непринужденно.

– У нас гости. – Изъяснился я.

– Что стряслось? – Заволновалась она, услышав дрожь в моем голосе.

– В связи с взрывом на аэродроме, Томпсон приказал инсургентам позаботиться о нас.

– В каком смысле?

– Не знаю. Может быть все в порядке, и нас не тронут.

– В любом случае, я жду тебя в отеле. Будем вместе, когда они придут.

После ее слов послышался какой-то странный шум. Сначала я подумал, что это сбой связи, но, прислушавшись, понял, что звук доносится издалека. Толпа, направляющаяся в мою сторону, остановилась.

– Келли, ты это слышишь? Что это такое? – Спрашивал я у сестры.

– Без понятия. – Произнесла она так, что я еле услышал ее голос.

Вдруг из-за горизонта позади глазеющей толпы, появился зеленый свет, окутывающий всю ширь. Через пару секунд я понял, что это новая химическая атака.

– Надевай противогаз, который лежит у тебя в сумке! – Крикнул я в трубку и, не услышав от Келли ответа, повторил то же самое.

Волна приближалась все ближе и ближе – я второпях бросил телефон на землю, и, достав из рюкзака свой противогаз, натянул его на себя. Мне посчастливилось успеть сделать задуманное – через мгновение после того, как средство защиты покрыло мою голову, волна ударила меня, откинув на три метра. Ударившись спиной о бордюр, я подождал пока вал пройдет и встал, чтобы осмотреться.

Около двухсот человек неподвижно лежало на дороге. На мне же не было ни царапинки, лишь спина побаливала – противогаз был цел. Подняв телефон и обнаружив его сломанным, я побежал в гостиницу, чтобы проверить выжила ли Келли.

Звук от волны потихоньку пропал, также как и она сама – город выглядел так, будто ничего не случилось. Добежав до отеля, я поднялся по лестнице на восьмой этаж, и обнаружил сестру, спрятавшуюся под кроватью. Заметив на ней противогаз, я успокоился.

– Как ты? – Осведомился я, присев на кресло.

– Нормально. – Ответила Келли, вылезая из-под кровати.

– Наш сегодняшний обед был последней едой за сегодня и завтра. Следующий раз будем принимать пищу через пятьдесят часов. Ни в коем случае не снимай с себя противогаз, пока я не скажу!

– Хорошо. – Ответила Келли, сев на кровать, и спросила. – Что мы будем делать?

– Стараться тратить меньше энергии, чтобы нам не хотелось пить или есть.

– Например?

– Можно спать, лежать или сидеть.

– Я с ума сойду! – Заворчала Келли.

– Также нужно поменьше говорить, а то в горле пересохнет.

Келли кивнула и, послушавшись меня, легла под одеяло. Я сомкнул веки и принялся размышлять, чтобы скоротать время.

Перед тем, как мои родители погибли, они настаивали на том, чтобы я продолжил обучение в университете. Оканчивая выпускной класс, мне хотелось изучать политологию или социологию. От этого мы и отталкивались при выборе учебного заведения. Однако получилось так, что я лишился их, и мне пришлось самому принимать это решение. Сестра не была такой же настойчивой, как родители – ей было не так важно, куда я поступлю. Имея хорошее финансовое положение, можно заниматься, чем хочется. После смерти отца и матери у меня появились другие интересы – испытание себя: своей воли, судьбы. Я накуривался до потери сознания, пил так, что внутренности почти вылезали наружу, принимал наркотики до беспамятства. Появился парадокс: чем чаще я себя проверял, тем больше мне это нравилось.