Читай меня по губам

я отмою от цветов твое страшное лицо
поцелую черный лоб обниму тебя навзрыд
где глаза твои сейчас где чудесный вкусный рот
почему не говоришь нам так нужно говорить

ты не помнишь как любил гладить волосы твои

пел тебе читал тебе приносил тебе попить
не осталось ничего кроме неба и любви
как теперь прикажешь жить как теперь прикажешь жить

«Волк в овчарне, следы случайного божества…»

Волк в овчарне, следы случайного божества.
Белые, глядящие вверх цветы.
Гудящий чайник. Утром ничего не говорит Москва.
Москва в руках торжествующей гопоты.
Москва принадлежит предателям, дуракам,
сволочи, у которой все пальцы давно во рту,
поэтому не за вас поднимаю свой тяжелый стакан,
синеющий на свету.

Рука печальная все не решается помахать,

и на причале только и смех, что блиц
различает, чтобы фотографию угадать,
такая, наверное, особенность у столиц —
кроить по образу, когда образ нынче один
борца со свободой за собственные права.
Как получилось, настойчивый господин,
что у тебя на дворе не растет трава?

Утром лица белы, да голоса красны.

Рельсы остры, масло еще в цветке.
Время вставать, десять часов весны.
Время гулять погоду рука в руке.
Время кружить по городу вальс-бостон,
воздух пить, набираясь случайных сил.
Слушать, как нежно за голубым мостом
песню поет буксир.

«Пошто и вам с берданом на боку…»

пошто и вам с берданом на боку
поющим пиво пьющим краковянку
скачи мой конь ужасную скаку

а на рассвете вышли обезьянки

оставив избы пить сырой туман
топор забыв схватился за баян ты

а жить-то где любезная шарман?

как обессудить вышние загулы
забавы пороха протертый доломан

висит в углу унылый как акула

что мы ловили в прошлую сирень
такого воздуха что падаешь со стула

пошто и вам глазами набекрень

рассвет встречая в кресле у камина
закрыть бы их да батюшка мой лень

мне даже водки выкушать вломину

тогда иди сюда моя фемина
и шелк волос и взрыв твоих колен

«Живые татушки гуляли по траве…»

живые татушки гуляли по траве
ты прошептала мокрое приве
луна открыла полное окно
пришло давно

а на запястье отмечает час

железный жук и он один из нас
его глаза как камушки блестят
усы свистят

а я все пью работаю и пью

я i love you ни капли не пролью
мой покер сдан но утонул в репье
дурак крупье

«А окно заиндевело…»

А окно заиндевело.
Холодно, налей мне чаю.
Я скучаю без ватрушки.
Снег такой прозрачно-белый.
Принеси мне одеяло,
я замерз.

Помнишь, под окном стояли

пять берез.
Тонкие такие, нежные.
Бело-черные стволы.
Листья все давно осыпались,
такая, брат, зима.

«Суматоха на дворе. Пьет вино Пуанкаре…»