Читай меня вслух

Катя спешила. Библиотека располагалась в десяти минутах езды от редакции, но погода нарушила все планы. Первые заморозки город всегда переживал с трудом: дороги предательски леденели, замедляя весь транспорт, который собирался в цепочки гудящих пробок. Не доехав одной остановки и прочно застряв на светофоре, Катя вышла из автобуса – пешком быстрее.

Несмотря на холод, в парке встретились несколько отчаянных гуляющих: милая парочка, обвязанная одним шарфом, компания из гогочущих ребят и старичок, кормящий голубей хлебными крошками из пакета. У здания библиотеки тоже толпились люди. Уличные зеваки были ей неинтересны; она прошла мимо толпы и заметила нагромождение книг. Катя любила книжные развалы и нередко сама копалась в изобилии ветхих изданий, разыскивая интересные экземпляры по дешевке. Но сейчас у нее не было времени. Она поднялась по ступенькам и с силой потянула на себя дверь, которая нехотя поддалась.

Сова сидела на своем обычном месте, в своем привычном виде. Может, потрепанная шаль тоже была ее самовыражением? Кто-то ест пирожные, кто-то разговаривает с вымышленными персонажами, а она – всего лишь кутается в шаль. Катя попыталась вспомнить, носила ли старушка свою шаль летом, но в этот момент Сова расплылась в радостном приветствии:

– Добрый вечер, Катюша! Зачастила ты к нам… По работе или по личному делу?

Катя улыбнулась в ответ. Мало кто называл ее так ласково. Стало приятно вновь ощутить себя не банальной Катей, не напыщенной Екатериной, а маленькой и милой Катюшей, как в детстве.

– К вам у меня исключительно личное дело!

Старушка растерянно захлопала седыми ресницами, и губы ее застыли буквой «о», изобразив немое удивление. Катя не стала выдерживать интригу и, покопавшись в сумке, достала два билета.

– Вот, – сказала она, протягивая один Сове, – я пишу статью о фестивале, а билета два. Составите мне компанию?

– Я? – изумилась старушка, как человек, которого уже давным-давно никто не приглашал не то что на концерт, но даже в гости. Она неуверенно взяла билет и, поправив очки, внимательно изучила полученные брошюрки, бубня себе под нос: – О, музыкальный фестиваль… Фортепиано… Чудесно-чудесно…

– Согласны? – спросила Катя в нетерпении. Ей хотелось рассказать о своих поисках, разговоре с Лизой Петровой и концерте, на котором она будет играть. Но Катя сдержалась. Вдруг старушка струсит и откажется идти? С людьми, перед которыми чувствуем себя виноватыми, мы всегда робеем.

Было заметно, что Сове неудобно принять такое приглашение.

– Может, ты сходишь с подругой? – наконец, библиотекарь нашла повод отказаться.

– Она не любит классическую музыку, – ответила Катя, почему-то вспомнив про Дарью. Они не были подругами, но ее образ пришелся кстати.

– Или, может, с другом? – не унималась Сова. Второй удар – и снова в точку!

Кате не хотелось признавать, что у нее нет ни подруги, ни парня. Проще оказалось представить, будто они есть. На роль друга подошел Ник:

– А он… в отъезде.

Старушка понимающе закивала. Теперь, после соблюдения формальностей, можно было соглашаться.

– Я очень люблю фортепиано, – начала Сова мечтательно, подхваченная волной ностальгии, – играла на нем сама и внучку водила на занятия в музыкальную школу. А дома она занималась на моем пианино…

– Чудесно! – воскликнула Катя. – Тогда вы обязательно оцените! Решайтесь, ну же! Концерт завтра, некогда сомневаться.

То ли слова Кати, то ли сила воспоминаний заставили старушку согласиться. Они договорились встретиться у консерватории и распрощались. После разговора Катя чувствовала себя намного лучше. Для полного счастья не хватало купить парочку достойных книг.

Пока она была в библиотеке, толпа на книжном развале поредела – остались всего четыре человека, которые сосредоточенно рылись в коробках. В одной из них, поверх сложенных стопкой книг, лежала кошка – белая от природы, но серая от уличной жизни. Она устроилась в коробке с детективами и дремала, свернувшись клубком. Никто не решался потревожить ее, поэтому детективные романы сегодня не продавались.

Катя погладила кошку – та приоткрыла один глаз и коротко мявкнула.

– Решила задобрить Белку, чтобы она разрешила взять детектив? – поинтересовался паренек, который заведовал книжным развалом. Из-под капюшона, спадавшего на глаза, виднелись только раскрасневшиеся на морозе щеки и нос. Паренек был закутан в шарф, и все его слова терялись где-то в вязаных складках. Кивнув в сторону кошки, он добавил: – Не бойся, Белка не кусается.

– Я и не боюсь, – Катя строго посмотрела на паренька, но тот слишком увлекся, стараясь произвести впечатление, и намек не понял.

– И какую же литературу предпочитает такая куколка?

– Энциклопедию по отказам от уличных знакомств, – бросила она и, смягчив дерзость извиняющейся улыбкой, демонстративно отвернулась – сделала вид, что ее заинтересовали книги из коробки о садоводстве. Местный донжуан хотел что-то сказать, но его отвлек покупатель.