Читай по губам (ЛП)

Когда Дмитрий уходит в туалет, чтобы высушить штаны, Брант наклоняется над столом и расспрашивает меня о девушке. Я пожимаю плечами и отворачиваюсь. Он стучит по моей руке, привлекая мое внимание, а затем спрашивает, что я собираюсь делать с этим.

Я хмурюсь. Что, черт возьми, он ждет от меня?

Его взгляд становится серьезным — то, что я нечасто вижу в Бранте. Его губы двигаются медленно:

— Я не хочу, чтобы ты всегда был один. Я переживаю за тебя. Тебе нужно сделать что-нибудь по отношению к этой девушке.

Я качаю головой, снова игнорируя его. Нет смысла преследовать ее, неважно, знает ли она язык жестов. Она не сможет справиться со мной. Они все разбегаются.

Брант бьет меня по голове. Я ловлю его руку, угрожая раздавить ее, если он попробует сделать это снова, но он просто отвечает мне своей ухмылкой победителя и наклоняется над столом. Он напоминает мне, что она общалась со мной жестами, а затем имитирует ее, делая движения руками, случайным образом заканчивая своим любимым жестом «пердеть».

Я фыркаю и качаю головой. Чем больше я думаю о ней, тем больше расстраиваюсь. Тыкаю пальцами по экрану телефона, и затем показываю его:

На что ты намекаешь?

Я слишком много работаю.

Я облажался, чувак.

Она убежит сразу же, как только приблизится.

Брант кивает.

— Да, — говорит он медленно, — она убежит, потому что ты сдашься.

Пристально смотрю на него. Начинаю печатать снова, но Брант накрывает мою руку своей. Он говорит что-то еще.

Но я настолько сыт по горло, что делаю то, что не делал никогда прежде:

— Это не сработает, — говорю я ему.

Звук моего голоса застает его врасплох.

Мое лицо вспыхивает от злости. Я не могу больше разговаривать. Не знаю, как звучит мой голос. Чувствую себя чертовски неуверенным из-за этого. Помню, как в детстве слышал и веселился над невнятными звуками «с» и странными гласными звуками, которые издавали другие глухие люди, и вот он я, стал мишенью своих детских шуток. Я был маленьким говнюком, когда был ребенком… когда мог слышать…

Иногда мне кажется, что это мое наказание.

Брант берет меня за подбородок, возвращая мое внимание, и говорит:

— Ты никогда не узнаешь, пока не… — Он задумывается, наморщив лоб. Затем сжимает кулаки, большие пальцы торчат между пальцами, и крутит ими в воздухе.

Это жест «попробуй».

Глава 9

Деззи

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Вытрахай из меня все сомнения. Вытрахай бывшего парня из моей головы. Трахай меня до тех пор, пока твое имя не станет единственным, что я смогу кричать.

Ее имя Ариэль. Да, как у глупой русалки. И она красивая. Все парни смотрят на нее, а она просто хлопает своими глупыми глазам. А еще она идеальная актриса. Даже когда говорит такое слово, как «трахать», оно звучит словно поэзия. Ее золотистые волосы похожи на волнистый водопад, а лицо — просто ангельский лик.

И, очевидно, около года назад у них с Клейтоном была интрижка. Ага. Эта «русалка» — его типаж, а я никогда не буду такой.

— Отлично, — говорит Нина, профессор актерского мастерства, которая никогда не называет что-либо «прекрасным», «великолепным» или «восхитительным». Она сидит в зрительском зале среди нас, наблюдая за Ариэль, которая гордо стоит в актерской зоне в ожидании критики.

Мисс Нина Паризи добавляет:

— У вас получилось выразить необходимое количество равнодушия и необходимое количество безразличия в каждом произнесенном слове «трахать». Великолепно.

Если назвать одну вещь, отличающую уроки актерского мастерства в колледже от этих же занятий в школе, то я смело могу сказать, что это разрешение читать сценарии, в которых переизбыток слова «трахать». Черт возьми, это поощряется. Трахни то. Трахни это. Трахни меня и себя.

И трахни Ариэль. Я никогда не буду так выглядеть. У нее такое же претенциозное лицо со стеклянными глазами, как у моей сестры Сиси, которое остается всегда одинаковым, что на сцене, что вне ее. Независимо от того, стоит она перед огромной аудиторией или одна, актриса играет свою роль, лицо озаряется, а каждое произнесенное слово приправлено притворством и первозданной заботой, и вниманием, которое тщательно репетировалось в течение трех недель.

И Клейтон хочет это? Я закатываю глаза и стискиваю зубы, смущенная, что вообще позволяла этому человеку занимать все свои мысли. Этому прекрасному, поразительному, невероятному мужчине. Этому захватывающему дыхание и выглядящему как полубог мужчине.

Тому красивому мужчине, которому сказала свое имя.

Я обманываю себя, не так ли?

Нина поднимается со своего места и пересекает расстояние до сцены. Ее каблуки стучат по полу, и этот звук эхом отскакивает от стропил и четырех голых стен. Она тихо говорит: