Читай по губам

Она протискивается мимо Виктории, стоящей у двери. Делает всего три шага, и каждый из них отдается звуком каблуков по полу.

— Дездемона Лебо, — снова объявляет она. — Ну, конечно. Теперь всё обретает смысл. Как такой человек как ты получил роль, которую заслужила я.

Я бледнею. Теперь еще и Ариэль стала хотела главную роль? Полагаю, наивно думать иначе: любая девушка на факультете хотела получить роль Эмили Уэбб.

— Что ты хочешь этим сказать? — бросаю ей в ответ, поворачиваясь на стуле.

Секунду назад я не слышала собственных мыслей. Теперь в гримерке так тихо, что слышу звон шпильки для волос, которая касается стола в другом конце комнаты.

— Вы что, не слышали шума и суматохи? — Ариэль спрашивает таким тоном, что ее вопрос звучит как обвинение. — Пришлось вызвать охрану кампуса, чтобы контролировать двери вестибюля.

Я понятия не имею, о чем она говорит.

— Дорогу, — Ариэль, демонстративно размахивает руками, — единственной и неповторимой Дездемоне Лебо. Вы хотя бы осознаете, с кем играете в одной пьесе? С принцессой, которая отняла у меня роль в выпускной год, потому что ее знаменитые мамочка и папочка купили ее для своей доченьки.

Ох, блядь.

К черту это. К черту русалок. К черту все.

— Ариэль, — умоляю я.

— Так это был твой план с самого начала? — выплевывает она, разводя руками. — Привезти своих родителей из Нью-Йорка на вечер премьеры, устроить переполох и сделать важное событие из своего большого техасского дебюта?

Подождите минуту.

Одну гребаную минуту.

— Они здесь? — в ужасе выдыхаю я.

— И, конечно же, позвонить в прессу. «Канал-11» и «Ньюс-13» уже здесь. Кого волнует погода или пробки, когда семья Лебо в городе. Ты та еще штучка, знаешь ли.

Я не могу произнести ни слова. Мое сердце застряло где-то в горле, и единственное, что слышу, только свой пульс и прерывистое дыхание. Помещение вращается, пока представляю себе, как мои родители проходят в вестибюль, сопровождаемые охраной, словно они драгоценные слитки золота, и занимают места в зале, билеты на которые они купили заранее. Их пригласил доктор Твейт? Или они решили приехать сами, потому что моя мать нуждалась во внимании, а отцу было любопытно посмотреть на работу его дорогого Келлена? Моя сестра приехала с ними?

— Мне очень жаль. — Мой голос выходит тихим и жалким. Не знаю, извиняюсь ли я перед Ариэль или перед всеми в гримерке. Я оглядываюсь вокруг и вижу растерянные взгляды, презрительные и пустые. Внезапно понимаю, что во всем этом здании у меня нет друзей. Даже актриса рядом со мной, с которой я недавно разговаривала, смотрит на меня, как на незнакомку. — Мне очень жаль. Я была… Я просто хотела… Ариэль, извини. Я…

— Извини? Ты извиняешь за то, что солгала здесь всем? — подсказывает Ариэль, ее голос снова становится приторно сладким, как когда она предупреждала меня о Клейтоне. — Ты просишь извинение за… что?

Я облизываю пересохшие губы. Кажется, я потеряла способность глотать.

— Я извиняюсь за…

— Она извиняется, — начинает Виктория, — а ты ведешь себя как первоклассная стерва, Ариэль.

Вздохи и шепот проносятся по комнате, словно внезапный ветерок.

Виктория, скрестив руки на груди, неторопливо отходит от вешалки и подходит к Ариэль, стоящей в центре гримерки, и бегло осматривает ее.

— Деззи извиняется за то, что она была вынуждена держать свою личность в секрете, — продолжает Виктория, — потому что такие сучки, как ты, не могут справиться с этим.

Девушки хихикают за моей спиной. Блондинка из команды костюмеров таращится на свою партнершу, забыв о шитье.

— Думаешь, ты была единственной, кто хотел получить роль Эмили? Я тоже ее хотела, — говорит Виктория, небрежно взмахнув рукой. — Черт, я мечтала об этой роли все лето. Теперь я сижу за кулисами и наблюдаю за Деззи.

Ариэль складывает руки на груди.

— Раздражает ли меня это? Конечно, — говорит Виктория, пожимая плечами. — А знаешь, что еще меня раздражает? Явный недостаток ролей в мире театра для людей с темным цветом кожи. Неужели я врываюсь в гримерки каждой белой труппы артистов, чтобы рассказать им обо всех привилегиях, которые у них есть? Черт, нет. Я большая девочка. Я буду продолжать прослушиваться на все роли, которые хочу. Когда-нибудь я сыграю Эмили в какой-нибудь другой постановке. А Дездемона Лебо пусть получает эту постановку.

— Да, — соглашается Ариэль, ее тон мгновенно превращается из сладкого в ядовитый. — А еще она может пригласить своих знаменитых родителей на большой вечер премьеры, и это так справедливо, потому что…