Читая Фрейда. Изучение трудов Фрейда в хронологической перспективе

Эволюция понятий

Эволюция фрейдовых концепций женственности

«Фаллический монизм» Фрейда

В рассмотренных двух текстах, «Ребенка бьют» и «О психогенезе одного случая женской гомосексуальности», Фрейд еще придерживается своей первой концепции детского развития, согласно которой психосексуальное развитие девочки симметрично развитию мальчика и проходит в рамках простого, или позитивного, эдипова комплекса: мальчик желает взять в жены мать и устранить отца, в то время как девочка желает выйти замуж за отца и устранить мать.

По мнению Фрейда, психосексуальное развитие девочки в основном строится вокруг инфантильной сексуальной теории, общей для обоих полов.

Эта теория «состоит в том, будто всякое человеческое существо, в том числе женского пола, обладает пенисом, таким, как его представляет маленький мальчик, исходя из знания своего тела» (1908c, р. 19). С этой точки зрения, когда девочка вступает в фаллическую стадию, которая представляет собой решающий момент, у нее, как и у мальчика, развивается огромный интерес к пенису. Но, увидев этот орган, девочка вскоре понимает, что она его лишена, и это вызывает комплекс кастрации, а не страх кастрации, поскольку девочка не может бояться потерять орган, которого не имеет, как позднее скажет Фрейд (1933а, р. 119 [170]). Этот комплекс провоцирует возникновение у девочки зависти к пенису: она чувствует себя ущербной по сравнению с мальчиками, у нее развивается желание быть мальчиком, и из разницы в размерах клитора и пениса она делает вывод, что ее уже кастрировали. Переоценка мужского органа вместе с фантазией, что у матери тоже есть пенис, как у мужчины, мешает, помимо прочего, и девочке, и мальчику обнаружить существование вагины, способствуя тому, чтобы «ее отвергнуть и забыть» (1908с, р. 21). Фрейд считает, что дальнейшая судьба девочки зависит от эволюции комплекса кастрации, которая может привести ее к желанию иметь ребенка. В то же время, если ей не удается преодолеть этот комплекс, маленькая девочка «считает себя серьезно обделенной по сравнению с мужчиной из-за отсутствия большого, хорошо видного пениса, который имеется у мальчика и вызывает ее зависть. Именно поэтому у нее развивается желание стать мужчиной, могущее проявиться позднее в неврозе, возникающем по причине ее отвращения к своей женской роли» (1916–1917 [р. 327]). Эта концепция развития получила название «фаллического монизма», потому что Фрейд приписывает главную роль в психосексуальном развитии наличию или отсутствию пениса, как у мальчика, так и у девочки, и утверждает, что либидо имеет чисто мужественную природу.

Что касается эдипова комплекса, то это понятие уже присутствовало имплицитно в работах Фрейда до того, как он открыто заговорил о нем в 1910 г. В своих первых работах на эту тему Фрейд считает его симметричным у мальчиков и девочек: в то время как мальчик испытывает нежную привязанность к матери и потребность устранить отца, чтобы занять его место рядом с ней, девочка испытывает нежную привязанность к отцу и стремится устранить мать, чтобы занять ее место рядом с ним.

Кроме того, в этот период Фрейд выстраивает четкую оппозицию между мужественным-активным и женственным-пассивным, в которую позднее внесет некоторые нюансы: «Могу себе представить, какие трудности представляет для читателя это непривычное, резкое, но необходимое разделение между активным-мужественным и пассивным-женственным» (1918b, р. 411 [108]). Наконец, описывая женственную позицию у мужчины и женский мазохизм у мужчины в работе «Ребенка бьют» (1919е), Фрейд, по всей видимости, говорит о том, что является сущностью мазохизма как перверсии, но в отношении специфической природы женственности его высказывания часто неоднозначны. Неоднократно в своих работах он пишет о мазохистской природе женственности, например, когда недвусмысленно оценивает мазохизм «как выражение сущности женщины» (1924с, р. 289 [13]).

Роль ранних отношений между дочерью и матерью

Если в первый период Фрейд постулирует строгую симметрию в развитии эдипова комплекса, то начиная с 1920-х годов его позиция в отношении некоторых моментов меняется.

Уже в 1919 г. в работах «Ребенка бьют» и в «Психогенезе одного случая женской гомосексуальности» Фрейд упоминает о вероятности детской фиксации дочери на отношениях с матерью, но не развивает эту мысль. Немного позже в примечаниях, добавленных им в 1923 г., спустя почти 20 лет после публикации случая Доры в 1905 г., он признает, что интерпретировал только отцовский перенос, оставив в стороне перенос материнский, т. е. гомосексуальную любовь Доры к М-м К… Мастерски извлекая уже во второй раз пользу из своего аналитического поражения, Фрейд начинает понимать всю важность ранней привязанности дочери к матери и заявляет, что гомосексуальная привязанность Доры «была ее самой сильной бессознательной психической склонностью». К этому он добавляет: «До того, как я признал важность гомосексуальных наклонностей у невротиков, я часто терпел поражение в лечении или же впадал в полное замешательство» (1905e, р. 90, n. 1923).

В том же году в Я и Оно (1023b) Фрейд описывает две формы, которые принимает эдипов комплекс: исходя из психической бисексуальности как у мальчиков, так и у девочек существует прямой или позитивный эдипов комплекс, соответствующий гетеросексуальным наклонностям, и обратный или негативный эдипов комплекс, соответствующий гомосексуальным наклонностям.

В 1925 г., Фрейд приходит к выводу, что эдипов комплекс в том виде, как он его описывал до того момента, имел предысторию – это доэдипальная любовь мальчика и девочки к своей матери, которая становится первым объектом любви на этапе, предшествующем таким образом эдипальной ситуации. Признание всей важности любовной привязанности к матери на ранней стадии приводит Фрейда к постулированию различий между психосексуальным развитием мальчика и психосексуальным развитием девочки. А именно у мальчика, в отличие от девочки, не возникает необходимости менять объект, когда он вынужден отказаться от своей доэдипальной любви к матери, он избирает женщину, которая становится замещающим мать объектом. Напротив, когда девочка отказывается от своей доэдипальной любви к матери и обращается к отцу, а затем к мужчине, который станет объектом, замещающим отца, она сталкивается с дополнительной задачей: ей приходится сменить объект, что усложняет ее переход от любви к матери к любви к отцу.

Что же заставляет девочку оторваться от матери и повернуться к отцу? Чтобы объяснить это, Фрейд снова прибегает к своей теории фалллического монизма: он возвращается к своей идее о зависти к пенису, которая заставляет девочку избрать отца, но при этом добавляет новый элемент, полагая, что ребенок, которого девочка хочет иметь от отца, замещает пенис. Это замещение пениса ребенком происходит в силу постулируемого им так называемого «символического уравнивания: пенис = ребенок <…>» («<…> längst der vorgezeichneten symbolichen Gleichung Penis = Kind <…>» (1925j, GW XIV, p. 27). Благодаря этому уравниванию «она (девочка) отказывается от желания иметь пенис, чтобы заменить его на желание иметь ребенка, с этим намерением она выбирает отца в качестве объекта любви» (1925j, p. 130 [201]). Эти новые взгляды приводят Фрейда к парадоксальному выводу: «В то время как у мальчика эдипов комплекс рушится под воздействием комплекса кастрации, у девочки он становится возможным и запускается благодаря комплексу кастрации» (1925j, р. 130 [200]).

В статье «О женской сексуальности» Фрейд (1931b) вновь подчеркивает значение, которое он придает первой связи с матерью, и той роли, которую эта связь играет в переходе от матери к отцу, т. е. в смене объекта, происходящей в ходе развития женщины. Отметим в то же время, что и здесь он еще не устанавливает различия между «прегенитальной матерью» и «генитaльной матерью», т. е. матерью, которая составляет пару с «генитaльным» отцом. Кроме того, Фрейд до самого конца будет упорствовать в своем убеждении о главной роли, которую играет у женщины зависти к пенису, и о невозможности для девочки – как и для мальчика – раннего возраста знания о существовании вагины и других женских органов (1940а [1938]). Поэтому Фрейд не допускает наличия у женщины специфического страха потери половых органов, страха, который был бы эквивалентен страху кастрации у мужчины, и на месте последнего у женщины возникает страх потери любви, «который, видимо, является продолжением страха, возникающего у младенца, когда мать отсутствует» (1933а, р. 119 [170]).

Рассматривая идеи Фрейда относительно развития женской сексуальности, важно не упускать из виду, что первостепенное значение, которое он придает пенису, – это лишь один из ракурсов психосексуального развития как девочки, так и мальчика. Речь идет преимущественно об инфантильной сексуальной теории, которую необходимо превзойти, чтобы достичь взрослой генитальной сексуальности. Впрочем, Фрейд и сам признавал, что в его представлениях о женской сексуальности есть пробелы: «Если вы хотите больше знать о женской сексуальности, прислушайтесь к собственному жизненному опыту, или обратитесь к поэтам, или же подождите, пока наука сможет дать вам более глубокие и связные сведения» (1933а, р. 181). Психоаналитикам-постфрейдистам придется дополнить взгляды Фрейда позитивным описанием женской сексуальности.

Спорные и оспариваемые позиции Фрейда

Начиная с 1920-х годов идеи Фрейда о развитии девочки и женской сексуальности оставались предметов споров. Некоторые психоаналитики согласились с ним, например Х. Дойч или М. Бонапарт, которая утверждала, что «всякий мазохизм женственен по своей природе» (1057, р. 71). Другие, например К. Хорни, Э. Джонс и М. Кляйн, постарались выявить то, что специфично для развития именно женской идентичности. К. Хорни (1922) первой выразила несогласие с постулируемой Фрейдом завистью к пенису и мазохистской природой женственности, но ее идеи долго замалчивались. Теория постепенно эволюционировала в направлении отхода от теории фаллического монизма в попытке утвердить реальность восприятия женских половых органов и значение такого восприятия для определения женственности. Так, Э. Джонс (1927) попытался описать развитие сексуальности девочки, постулируя существование специфического женского либидо. Он также ввел понятие «афанизис» [«aphanisis»], обозначающее исчезновение сексуального желания и у девочки, и у мальчика. Введение этого понятия, по мнению Джонса, позволяло дать определение тревоге более глубокой, чем страх кастрации, который, по его мнению, сконцентрирован исключительно на мужском половом органе.

Что касается М. Кляйн (1928, 1932), то она сделала два важных открытия. Первое касается жестоких атак, предпринимаемых в фантазии против тела матери в раннем младенчестве у детей обоих полов, атак, приводящих к страху потерять мать. У девочек это также рождает страх, что мать отомстит, совершив нападение на половые органы дочери. Такой страх девочки лишиться матки, по мнению М. Кляйн, может быть приравнен к страху мальчика лишиться пениса. Второе открытие связано с силой агрессии маленькой девочки по отношению к матери; эта агрессия заставляет девочку обратиться к новому объекту – отцу и занять женственную позицию по отношению к нему. Когда агрессивность девочки сочетается с любовью к матери, ее развитие идет в направлении женской идентификации. По мнению М. Кляйн, именно динамическое движение, которое толкает ребенка к поиску новых объектов, позволяет ему создавать символы и заменять первичные объекты, источники примитивных страхов, символами; это становится ключевым этапом детского развития.

В 1960 и 1970 гг. в связи с активизацией феминистского движения, особенно в США и во Франции, психоанализ стали рассматривать как один из факторов угнетения женщины. Одной из целей движения стал пересмотр концепции отношений матери и дочери. Психоанализу удалось тем не менее отвоевать некоторые утраченные позиции, и, по мнению Розин Перельберг (Perelberg, 2002), переломный момент в борьбе наступил с публикацией в 1972 г. книги Джулиет Митчелл Психоанализ и феминизм (Juliet Mitchell. Psychoanalysis and Feminism), которая показала всю ценность революционного подхода психоанализа к женскому вопросу. Начиная с этого времени психоаналитические работы о женской сексуальности стали столь многочисленны и представленные в них направления столь различны, что в рамках данной книги невозможно сделать их сколько-нибудь полный обзор. Дане Биркстед-Брин (Birksted-Breen, 1993) удалось выделить две основные тенденции в этом «новом взрыве», одну из которых представляет французское течение, другую североамериканское. Во Франции публикация коллективного труда под редакцией Шассге-Смиржель (Chasseguet-Smirgel, 1964) дала импульс возрождению интереса к противоречивой проблеме исследования женственности в психоанализе. Группа авторов пересмотрела роль зависти к пенису как первичного фактора развития женственности, постулированную Фрейдом, и защитила идею о том, что женская сексуальность имеет собственную специфику с самого начала жизни. Что же до психоаналитиков – последователей Ж. Лакана, они, как их учитель, отчасти остались верны фрейдовой теории фаллического монизма, поэтому позиции французских психоаналитиков по-прежнему различны. В Соединенных Штатах психоаналитические диспуты о женственности вновь возникли в 1966 г. в результате публикации статьи Мэри Джейн Шерфи «Теория женской сексуальности», написанной под влиянием работы Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон о физиологии оргазма (Masters et Johnson, 1966). Взгляды Шерфи, хотя и подверглись критике, вызвали многочисленные дебаты, отзвуком которых стали работы, опубликованные в 1976 г. в сборнике под редакцией Харольда Блума. Каково положение дел на сегодняшний день? По мнению Д. Биркстед-Брин, споры между североамериканскими психоаналитиками о женственности вовсе не исчерпали вопрос: «Они ничего не разрешили; <эти статьи> привели к еще большему расхождению мнений, даже если на первый взгляд их общей целью было воздать справедливость женщине». По мнению Ж Шассге-Смиржель (1976), раз теории Фрейда о женской сексуальности продолжают вызывать споры, несмотря на накопленный клинический опыт, это, без сомнения, означает, присутствие внутренних препятствий, в особенности связанных с дистрессом раннего детства, которые тормозят принятие накопленных фактов и развитие познания.

Я хотел бы завершить этот обзор взглядов Фрейда на женскую сексуальность цитатой из Роберта Столлера, известного психоаналитическими трудами о половой и гендерной идентичности: «Если бы Фрейд проанализировал женщину без вагины, я думаю, он убедился бы, что единственная вещь, которую женщина хочет больше пениса, – это вагина» (Stoller, 1968, р. 72, n. 1, цит. по: Chiland, 2003, p. 22).