Читая «Голодные игры» (СИ)

— Отлично, — потягивается Гейл. — все уже прочитали по разу, давайте я начну второй круг.

— Сначала другой вопрос, — поднимает палец Эффи. — У кого какое мнение, касаемо победителя Игр?

Все молчат, размышляя.

— По-моему, это очевидно, — спокойно говорит Пит.

— И что тебе очевидно? — смотрит на него Цинна.

— Книги три. Книги ведутся от лица Китнисс. Соответственно, она не умрёт, — пожимает плечами Пит, опуская глаза.

— Не факт, что остальные книги от моего имени, — неуверенно говорит девушка.

— Кстати, да, — кивает Финник. — Если все книги от лица Китнисс, то вообще непонятно, почему здесь я и Джо, мы, конечно, появлялись бы в её жизни, стань она ментором, но…

— Недостаточно много для того, чтобы нас сюда приглашать, — соглашается Джоанна, задумчиво поедая булочку, принесённую Питом.

— Может, следующие книги от лиц ваших трибутов? Три книги — три ментора, — пожимает плечами Хеймитч.

— А обычные люди не могут путешествовать между Дистриктами, поэтому их сюда было не пригласить, — кивает Финник.

— Логично, — соглашается Гейл. — Однако, думаю, в этих играх победит всё равно Китнисс, иначе зачем было вести повествование от её лица, если можно вести книгу от лица Пита, например?

Все молчат, понимая, что это логично. Пит, как ни странно, совсем не выглядит омрачённым.

— Что ж, продолжаем? — интересуется Гейл, все кивают. — Игры. Глава 9.

Какое-то время камеры еще направлены на опущенные глаза Пита, пока его слова доходят до телевизионщиков. Затем я вижу на экране свое лицо, увеличенное в несколько раз, с приоткрытым от неожиданности и возмущения ртом. Это я! Он говорит обо мне! Я сжимаю губы и смотрю в пол, надеясь таким образом скрыть бурлящие во мне чувства.

— Да-а, вот уж не везет так не везет, — говорит Цезарь, и в его голосе звучит искреннее сострадание.

Толпа согласно шумит, несколько человек даже вскрикнули, точно от боли.

— Не везет, — соглашается Пит.

— О, мы все тебя прекрасно понимаем: трудно не потерять голову от такой прекрасной юной леди. Кстати, она знала о твоих чувствах?

Пит качает головой:

— До этого момента нет.

Я на мгновение поднимаю взгляд на экран — мои щеки так пылают, что никто и не подумает усомниться.

— А неплохо бы вытащить ее снова на середину и послушать, что она на это скажет, как думаете? — обращается Цезарь к публике и получает в ответ одобрительный рокот тысяч голосов.

— Надеюсь, он этого не сделает, иначе весь Панем услышит, какого Китнисс на самом деле мнения о Пите, — хмыкнула Джоанна, а Финник попытался замаскировать смех кашлем.

— Сожалею, но правила есть правила, наше с Китнисс время уже потрачено. Что ж, удачи тебе, Пит Мелларк, и, мне кажется, я не ошибусь, если скажу за весь Панем: наши сердца бьются в унисон с твоим.

Рев толпы оглушает. Пит своим признанием в любви ко мне совершенно затмил всех нас, остальных трибутов. Когда крики наконец смолкают, Пит произносит сдавленным голосом: «Спасибо», — и возвращается на свое место. Играет гимн, мы встаем. Голову приходится поднять, чтобы не проявлять непочтительность, и — на каждом экране, куда ни глянь, мы с Питом, отделенные друг от друга парой футов, непреодолимой пропастью в глазах сердобольных зрителей. Бедные-несчастные мы! Знали бы они правду!

После гимна трибуты выстраиваются перед вестибюлем Тренировочного центра и проходят к лифтам; я стараюсь не попасть в одну кабину с Питом. Из-за множества народа нашей свите — стилистам, менторам, сопроводителям — трудно поспеть следом, так что на время мы предоставлены самим себе. Все молчат. Лифт, в котором еду я, останавливается четыре раза, чтобы высадить трибутов, потом я остаюсь одна, пока через пару мгновений двери не открываются на двенадцатом этаже. Едва Пит успевает выйти из своей кабины, как я с силой толкаю его руками в грудь, и он, потеряв равновесие, падает на уродливый вазон с искусственными цветами. Вазон опрокидывается, разлетаясь на сотни крохотных осколков; сверху приземляется Пит. Из его ладоней течет кровь.

— Приятно знать, что за эти пару месяцев ты не изменилась, — говорит Цинна, пряча улыбку.

— За что? — ошарашенно спрашивает он.

— Ты не имел права! Не имел права говорить обо мне такое! — кричу я.

Тут подъезжают лифты, и теперь вся компания в сборе — Эффи, Хеймитч, Цинна и Порция.

— Что происходит? — осведомляется Эффи с истерическими нотками в голосе. — Ты упал?

— Да. После того, как она меня толкнула, — отвечает Пит, и Эффи с Цинной помогают ему встать.

— Ты его толкнула? — зло спрашивает Хеймитч.

— Это ведь ты придумал, да? — набрасываюсь я на него. — Выставить меня дурой перед всей страной?

— Это моя идея, — говорит Пит, вытаскивая из ладоней впившиеся осколки и кривясь от боли. — Хеймитч мне только помог.

— Да, Хеймитч хороший помощник. Для тебя!

— Дура! — презрительно бросает Хеймитч. — Думаешь, он тебе навредил? Да этот парень подарил тебе то, чего ты сама в жизни бы не добилась!

— Из-за него все будут считать меня разнеженной девицей!

— Из-за него тебя будут считать обольстительной!

— Слушай умного человека, — кивает Хеймитч.