Читая Маркса... (Сборник работ)

Образное сравнение, образ-иллюстрация и пояснение, вплетенные Марксом в текст «Капитала» в порядке детали, переходят часто в более значительное художественное образное обобщение, в известный момент перерастающее в научный прием исследовательского порядка. Речь идет о персонификации капитала. Капитал будет двигаться, говорить, пить портвейн, петь пьяные песни, нанимать, продавать, рассчитывать, одним словом – действовать.

VII. Персонифицированный капитал

Капитал персонифицируется Марксом не случайно, а планомерно и обдуманно. Маркс не раз останавливается на этом моменте как на приеме и подробно его характеризует.

Маркс в «Капитале» дал общую схему капитализма и не преследовал цели дать конкретную характеристику какой-либо капиталистической системы. Доведя в своем исследовании характерные стороны капиталистического процесса до высшего, обобщенного типического выражения, он прибегал к приему персонификации капитала в плане экономической абстракции. Эта задача выполнена им не только теоретически безупречно, но и художественно-блестяще. Мы остановим внимание только на художественной стороне, преследующей те же цели, что и образность речи, разобранная в предыдущей главе. По существу в разрезе нашей темы здесь речь идет опять-таки о художественном образе, но уже в прямом значении поэтического образа, в то время как предыдущая глава была сосредоточена главным образом на разборе образов-метафор. Мы рассматриваем здесь образы ярко персонифицированные, образы живых действующих лиц.

Маркс несколько раз останавливается на этом своем приеме и дает его общую характеристику. Его капиталист функционирует как «олицетворенный, одаренный волей и сознанием капитал»[142]. Капиталист «представляет собой лишь персонифицированный капитал. Его душа – душа капитала»[143]. Давая теоретическое изложение своего отношения к этому приему персонификации, Маркс рисует элементы образа. Его персонифицированный капитал – капиталист – не просто имеет связь с рынком, капиталист рыщет по рынку; время, в течение которого капиталист покупает и продает, когда он рыщет на рынке, составляет необходимую часть времени, когда он функционирует как капиталист, т.е. как персонифицированный капитал[144].

Капитал действует как живое лицо, этот прием, образно-художественный в своем существе, делает теоретический текст поразительно говорящим. Капитал говорит. Машина готова сделать «излишними» часть наемных рабочих: «Капитал громогласно и с обдуманным намерением возвещает о ней как о силе, враждебной рабочему, и пользуется ею как таковой»[145]. В одном месте I тома персонифицированный капитал обрисован в незабываемо сильном образе: речь идет в контексте об эксплуатации детей в стекольной промышленности. Даже фабричный отчет признает, что работа детей по количеству прямо баснословна. «А между тем, – восклицает Маркс, – „преисполненный самоотречения“ капитал стеклопромышленности, пошатываясь от портвейна, возвращается поздно ночью из клуба домой и идиотски напевает себе под нос: „Britons never, never shall be slaves!“»[146].

Все эти примеры говорят именно о художественной стороне приема персонификации капитала. Он наделяется живыми – отталкивающими – человеческими чертами. Ненасытная жажда прибавочной стоимости, тупость, замкнутость идеологического кругозора класса-эксплуататора, обреченного на гибель, все это дается во внешних, художественно-конкретных чертах. Сосавший днем кровь эксплуатируемых рабов-детей, капитал вечером идет в клуб, пьянствует, поздно ночью возвращается домой…

Прием олицетворения в I томе получил огромное развитие в главах о прибавочной стоимости: персонифицированный капитал будет возникать чуть ли не на каждой странице, переходить со своей художественной характеристикой из главы в главу, в нем будут раскрываться новые художественно-конкретизированные характерные черты: он будет рыскать по рынку, опытным глазом высматривать рабочего, торговаться, вести с хищным видом свою жертву с рынка, разговаривать и ссориться со своим соседом, волноваться, расстраиваться и лечиться у домашнего врача Мак-Куллоха. Но все эти моменты персонификации отнесем лучше к последней главе, где будет рассмотрена художественность общей композиции «Капитала», – они тесно связаны именно с последней. Остановимся вообще на моменте персонификации как на приеме изложения «Капитала».