Читая труды Елены Уайт Как их понимать и использовать

«существует опасность повредить работе матери, приписывая ей больше того, что приписывала или она сама, или отец, или служители Андрюс, Ваггонер и Смит. Я не вижу последовательности в том, что мы претендуем на наличие у нее вербального вдохновения, поскольку мать не претендовала на это»

(Письмо У. К. Уайта к С. Н. Хаскеллу, 1912, 31 октября; курсив мой. — Дж. Н.).

Через два месяца Хаскелл ответил Уайту, что точка зрения Уильяма на Божественное вдохновение привела к «сильному потрясению доверия к Свидетельствам». Хаскелл продолжал настаивать: «Самые сильные в вере люди имеют безграничное доверие к произведениям вашей матери, а те, кто колеблется, рано или поздно займут ту же позицию и уверуют в Свидетельства, либо останутся в стороне — сдадутся и отпадут» (Письмо С. Н. Хаскелла к У. К. Уайт, 1913, 8 января).

Неделю спустя, после того как Хаскелл написал письмо, Уайт снова изложил свои взгляды. Сын госпожи Уайт отметил, что ему «известно о многих ведущих служителях, решивших быть верными Свидетельствам». Он писал:

«Некоторые из них считают самым серьезным препятствием в деле сохранения верности Свидетельствам среди братьев тот факт, что отдельные пожилые и опытные люди [такие как Хаскелл] навязывают им теорию вербального вдохновения. Однако ни мать, ни отец, ни Генеральная конференция никогда не разделяли такого взгляда. Некоторые люди говорили мне, что крайняя позиция, которую заняла небольшая часть братьев, включая и вас, больше, чем какое–либо другое отношение, провоцирует недоверие к Свидетельствам»

(Письмо У. К. Уайт к С. Н. Хаскеллу, 1913, 15 января).

Переписка между У. К. Уайтом и Хаскеллом тем более трагична, что Хаскелл защищал позицию, которую Елена Уайт полностью отвергла, открыто одобрив одно из писем Уильяма к Хаскеллу. На копии письма Хаскеллу от 31 октября, процитированного выше, письма, в котором Уильям недвусмысленно утверждал, что Хаскелл и другие наносят вред работе Е. Уайт, приписывая лишние черты ее произведениям, она написала: «Я одобряю сказанное в этом письме». Затем поставила свою подпись. К сожалению, Хаскелл никогда не увидел этой надписи. Вполне возможно, что ее не увидел и У. К. Уайт, так как существовало несколько копий данного письма. Если бы Уильям увидел копию с надписью, он, несомненно, отправил бы ее Хаскеллу, как убедительное доказательство. Но он этого не сделал.

К сожалению, спор относительно вербальной инспирации продолжался до 1920–х гг. Так, Б. И. Хауз в своем труде «Аналитическое исследование библейских доктрин для колледжей адвентистов седьмого дня» (1926), изданном при поддержке Церкви, доказывал, что «в оригинале каждое слово Писания избиралось под руководством Святого Духа» (с. 66).

Разумеется, на протяжении всего своего служения Елена Уайт отвергала эту позицию как в теории, так и на практике. У. К. Уайт поднял вопрос о вербальном вдохновении, когда в 1911 году некоторые единоверцы усомнились в необходимости переиздания «Великой борьбы». «Мать, — убеждал он делегатов Генеральной конференции, — никогда не претендовала на вербальную инспирацию», этого не делали и другие основатели адвентизма. Уайт задал вопрос, как бы повисший в воздухе:

«Если при написании рукописей имела место вербальная инспирация, зачем матери нужно было пересматривать рукопись и вносить поправки в ее произведения? Мать часто берет одну из своих рукописей, тщательно ее просматривает, делая добавления с целью развития мысли»

(Избранные вести, т. 3, с. 437).

К сожалению, в этом противостоянии усилия У. К. Уайт и его матери не исправили положения. Несмотря на ясные высказывания обоих, многие адвентисты и в настоящее время поддерживают идею вербального вдохновения и сопутствующие ей ложные теории безошибочности и непогрешимости. Именно к этим темам мы сейчас возвращаемся.