Читающий по телам

— Именно так. И всякий раз, когда это происходило, Нежный Дельфин писал о болезни в своем дневнике. Он подробнейшим образом описывал свои опасения и тревоги, свою подготовку к поездке, подарки, которые припасал для батюшки, указывал и даты предполагаемого путешествия. Он ничего не упускал. Однако в записях последнего месяца нет упоминаний о каких бы то ни было болезнях отца, хоть бы о насморке.

— Тот мог заболеть внезапно, так что у Нежного Дельфина не нашлось даже времени об этом написать, — неуверенно возразил чиновник.

— Да, такое вполне могло произойти. Однако не произошло. В документах значится, что Нежный Дельфин подал прошение об отлучке на следующий день после новолуния, а покинул дворец только вечером через день. При желании он вполне успел бы расписать отцовскую болезнь во всех подробностях.

— И какой из этого вывод?

— Боюсь, что вывод вам не понравится. Нежного Дельфина убил кто-то из его знакомых. Человек, которому он вполне доверял. Вспомните: на теле ведь нет никаких ссадин, которые указывали бы на сопротивление, а следовательно, он или не ожидал, что его убьют, или просто не защищался. А причина, по которой Нежный Дельфин прибег к обману, чтобы покинуть дворец, должна быть очень важной: ведь евнух, без сомнения, знал, что, если обман раскроется, его ждет страшная кара.

— Все это мне действительно не нравится. Я должен обо всем доложить императору.

27

Переступая порог Библиотеки тайного архива, Цы едва дышал от ужаса. Император позволил ему проверить его подозрения, но за это связал юношу смертной клятвой: Толкователь трупов может с одобрения Кана изучать некоторые документы, но если он осмелится хотя бы прикоснуться к корешку другой книги, то умрет в мучениях. Поэтому работать в архиве юноша мог только в присутствии министра наказаний.

Цы следовал за грузным Каном по мрачным коридорам, захваченным армией свитков, которые грозили обрушиться на неосторожного читателя. Министр освещал путь маленьким фонарем; игра теней превратила его изувеченное лицо в зловещую маску. А лицо юноши было перекошено от страха. Он успел уже пожалеть о своей попытке надавить на Кана. До разговора с Бо он думал, что министр не хочет ему помогать. Теперь Цы понял, что и впрямь нажил себе врага. Шагая по узкому коридору, он успевал прочитать названия на некоторых папках: «Восстание и усмирение чжурчжэньского войска», «Разведывательная стратегия Желтого императора», «Вооружение и доспехи Армии дракона», «Поветрия, моры и их распространение»… Кан остановился перед папкой с надписью «Честь и предательство полководца Юэ Фэя». Министр снял папку с полки и передал Цы:

— Знаешь такого?

Юноша кивнул. Историю Юэ Фэя, национального героя, проходят в любой школе. Этот человек родился сто лет назад в семье бедняка. В восемнадцать лет юноша пошел служить в армию, охранявшую северные пределы империи от захватчиков из Цзинь, и зарекомендовал себя отличным солдатом, а впоследствии и офицером. Благодаря своей доблести и способности к стратегическому мышлению Юэ Фэй получил место в личном совете императора и даже сделался заместителем главы этого совета. В народе ходила легенда про то, как этот полководец всего с восемью сотнями солдат победил при Кайфэне армию в пятьсот тысяч человек.

— Мне непонятно только, при чем здесь «предательство», — уточнил Цы.

Министр открыл папку.

— Речь идет о малоизвестном событии, об одном из самых позорных эпизодов правления династии Сун, — со значением произнес Кан. — Генерал Юэ Фэй, несмотря на безграничную преданность империи, в возрасте тридцати девяти лет был обвинен в тягчайшей измене и казнен позорной казнью. Только потом стало известно, что полководца оклеветали, и он был полностью реабилитирован императором Сяо-цзуном, дедушкой нынешнего императора. Он же повелел воздвигнуть в честь Юэ Фэя храм на озере Сиху, у подножия кряжа Цисялин.

— Да, это место мне известно. Могилу генерала охраняют четыре коленопреклоненные статуи со связанными за спиной руками.

— Эти изваяния олицетворяют первого министра Цинь Гуя, его жену и двух его прислужников — Чжан Цзюня и Mo Ци-се, четверых злодеев, которые сплели заговор, приведший к гибели полководца. — Кан осуждающе покачал головой. — С тех пор мы увязли в борьбе с проклятыми чжурчжэнями, этими северными варварами, которым мы, не в силах изгнать их с нашей земли, платим дань, чтобы выжить. Они захватили могилы наших предков, нашу столицу, наши поля и наши урожаи. Из-за них наша империя сделалась в два раза меньше, чем была прежде. И все оттого, что земля наша населена миролюбивыми людьми. Вот в чем была великая наша ошибка! Теперь мы жалуемся, что у нас нет войска, способного нас защитить, и готовы исполнить любые прихоти северян, лишь бы они приостановили свое наступление, а они тем временем отщипывают кусок за куском от нашего былого могущества. — Кан обрушил на папку свой тяжелый кулак.

— Это ужасно, — робко сказал Цы. — Но какое отношение все это имеет к убийствам?