Читающий по телам

Когда разговор их закончился, Цы вернулся в постель. Слов он расслышать не сумел, но каждый из собеседников в чем-то обвинял другого. Цы глубоко задышал, пытаясь найти выход из мышеловки, в которую угодил. Снаружи больше ничего не происходило. Теперь он мог довериться только Фэну. Через несколько минут юноша услышал осторожный стук в дверь. Когда он сказал: «Войдите», в спальню проскользнула Лазурный Ирис.

— Как ты себя чувствуешь? — вежливо и отчужденно спросила она.

Цы оглядел женщину с ног до головы; она стояла спокойно, словно перед посторонним, кому никогда не дарила свои ласки. Она медленно подошла к краю кровати и поставила поднос с чашкой чая.

— Все в порядке, — ответил Цы ей в тон, а потом спросил, знакома ли Ирис с Бо.

Услышав вопрос, женщина пролила чай. Цы постарался стереть жидкость, капавшую с подноса.

— Извини. — Лазурный Ирис бросилась помогать. — Со слепыми всегда так.

Она сказала, что с Бо не знакома. Цы знал, что Лазурный Ирис лжет, но решил не настаивать, не желая раньше времени проговориться о том, что видел их вместе. Ему требовалось хоть какое-то преимущество, которым он мог бы воспользоваться в удобный момент.

— У нас не было случая поговорить с той самой ночи, — произнес юноша.

— О чем это ты?

— Я о ночи, когда мы были вместе. У тебя плохая память или ты просто потеряла мужчинам счет?

Лазурный Ирис хотела дать ему пощечину, но Цы перехватил ее руку.

— Пусти меня! — выкрикнула она. — Пусти, не то я позову мужа.

Цы разжал руку как раз в тот момент, когда на пороге появился Фэн. И юноша, и женщина тяжело дышали. Лазурный Ирис отстранилась.

— Я пролила чай, — объяснила она.

Фэн не придал этому событию значения; сам подобрав чашку, он проводил супругу до дверей. Запер за ней и бросился к Цы. Судья был рад, что застал его бодрствующим и что юноша выглядит лучше, чем поутру. Но тревога не покидала его: время летело слишком быстро, и не обнаруживалось ни единого обстоятельства, на котором можно было бы построить защиту.

— Тебе известно, что наша юридическая система не допускает присутствия адвокатов. Тебе придется защищаться самому, как и любому другому преступнику, и у нас остается только этот вечер, чтобы выработать стратегию защиты.

Цы все это знал. Выражение покорности на его лице служило Фэну самым красноречивым из ответов. Толкователь трупов подумал, не рассказать ли судье о встрече Бо и Лазурного Ириса, однако заключил, что это мало чему поможет — разве только окончательно докажет неверность супруги судьи. Если он собирается разубедить императора, ему потребуются более веские доказательства. Но какие? Фэн как будто прочитал мысли своего ученика.

— Попытайся успокоиться. Теперь ты должен быть как озеро в бурю: поверхность бурлит, но в глубинах царит тишина.

Цы посмотрел в спокойные глаза Фэна, затуманенные старостью. В повлажневших уголках его глаз жили мир и понимание. Цы смежил веки, пытаясь обрести столь нужное ему сейчас хладнокровие. Он нырял в глубины своего сознания, пока не пришел к уверенности, что было бы ошибкой сосредоточить усилия исключительно на расследовании убийства Кана. Все смерти были результатом действий одного и того же преступника, поэтому ключ следовало искать именно в их связи: смерть евнуха, смерть старика с разъеденными солью руками, смерть молодого человека с портрета, смерть торговца бронзой. И связь эта, без сомнения, была намного глубже, чем аромат духов или отверстие в груди.

Вдруг все в комнате померкло, погрузилось в темноту. И тогда перед глазами Толкователя трупов, словно мрачные гости, возникли лица мертвецов.

Вначале Цы увидел Нежного Дельфина, склонившегося над своими счетными книгами, посвященными соляной торговле; подобной работой и его, Цы, батюшка занимался на службе у Фэна. Он записывал поступления, излишки, распределение и расходы. И все время что-нибудь да не совпадало. Потом батюшка все пересчитывал, и прибыль из-за этого уменьшалась.

Затем возник мужчина с поврежденными руками, разъеденными солью. Цы вообразил, как он погружает руки в снежно-белую массу. И все-таки под его ногтями обнаружились частички черного угля. Тогда Цы вообразил, как этот человек работает с обеими субстанциями. Умело их перемешивает. С аккуратностью алхимика-даоса.

Потом появился молодой человек с портрета. Тот самый, чей рисунок ран совпадал с ранами вора, покалеченного взрывом.

В конце концов и он растворился, уступая место кичливому хозяину литейной. Тому, чья мастерская сгорела в ночь его убийства, оставив после себя в качестве наследства загадочный скипетр. Бронзовый скипетр… причем — полый…

В голове юноши полыхнула молния.

Наконец-то он все увидел ясно! Наконец-то обнаружил связь между убийствами: соль, уголь, вывоз за границу, взрыв… Все это были составные части одного целого, столь же редкостного, сколь и губительного.

Сердце юноши рвалось из груди, когда он попытался объяснить свое открытие Фэну.