Читающий по телам

— Мне очень жаль, Цы. Я знаю, как тебе хочется вернуться в Линьань… — Он звучно прихлебнул. — Но иногда все выходит не так, как было задумано.

Цы так и не донес свою чашку до рта.

— Не понимаю! Что-то еще произошло? Разве Фэн не предложил тебе должность?

— Да. Вчера. — Отец неторопливо отпил еще.

— И что же? — Цы опять вскочил.

— Сядь.

— Но, батюшка… Ты же обещал. Ты говорил…

— Я велел тебе сесть! — возвысил голос отец.

Цы повиновался; глаза его увлажнились. Отец подлил ему чаю, да так, что пролилось через край. Цы хотел было вытереть лужицу, но отец знаком остановил его.

— Послушай, Цы. Есть вещи, которых тебе не понять…

А сын недоумевал, что здесь еще нужно понимать. Что он должен каждый день терпеть оскорбления Лу? Что должен отказаться от будущности, которую сулит ему Императорский университет Линьаня?

— А как же наши планы, батюшка? Что теперь с нашими?..

Пощечина заткнула ему рот. Отец вскочил, будто подброшенный пружиной. Голос его дрожал, но взгляд был жёсток.

— Наши планы? С каких это пор у детей планы? — рявкнул он. — Мы останемся здесь, в доме твоего брата! И так будет до самой моей смерти!

Цы молча смотрел, как отец уходит из комнаты. Он задыхался от ярости.

«А твоя больная дочь?.. Она так мало для тебя значит?»

Цы убрал посуду и направился в комнату, которую делил с сестрицей.

Стоило лечь, кровь шумно застучала в висках. С первого же дня в деревне Цы мечтал о возвращении в Линьань. Не было вечера, чтобы бывший студент, закрыв глаза, не вспоминал прошлую жизнь, прежних товарищей, их состязания в конкурсах учеников (в которых Цы нередко выходил победителем), или преподавателей, обожаемых им за строгость и настойчивость, или судью Фэна и день, когда тот взял его помощником в свою канцелярию. Цы страстно желал стать таким же, как Фэн, выдержать императорские экзамены, получить должность в судейской управе… А не как отец, после многих лет безуспешных попыток добившийся всего-навсего места мелкого конторщика.

Почему батюшка не хочет возвращаться? Он ведь подтвердил, что Фэн предлагает ему службу, о которой он все это время мечтал. Но не прошло и суток, как он без видимой причины меняет свое решение на противоположное. Неужели из-за дедушки? Вряд ли. В конце концов, прах умершего ведь можно перенести и в Линьане исполнять полагающиеся почтительному сыну траурные ритуалы.

И в этот момент Третья раскашлялась. Девочка спала рядом и вся дрожала. Цы ласково погладил ее по голове, ему было и вправду жаль сестрицу. Третья оказалась крепче, чем Вторая и Первая, — ведь ей уже исполнилось семь лет, однако Цы сомневался, что она дотянет до десяти. Болезнь была как родовое проклятие. И ко всему прочему, брат надеялся, что в Линьане сестренке, по крайней мере, будет обеспечен надлежащий уход.

Цы закрыл глаза и повернулся на бок. Теперь он думал о Черешне, на которой должен был жениться, как только сдаст государственные экзамены. Сейчас она, наверное, безутешно оплакивает гибель отца… А не переменит ли это несчастье ее намерений? Кто знает? Внезапно он почувствовал себя подлецом: как можно думать только о себе в час всеобщей скорби!

Шесть месяцев миновало после скоропостижной смерти деда…

Цы разделся — ему стало душно, и вдруг в рукаве рубашки он ощутил окровавленную тряпицу, что торчала изо рта Шана. Еще раз взглянув на страшную находку, он положил ее рядом со своим каменным подголовником.

За окном доносились жалобные стоны: их сосед, шалопай Пэн, вот уже несколько дней мучился от зубной боли. Вторую ночь подряд Цы не удавалось выспаться.

* * *

Поднялся он на заре. Он должен был встретиться с Фэном в доме надзорного старосты Бао Пао, где обычно останавливались правительственные чиновники. Там, Цы поможет судье осмотреть труп. Лу громко храпел в соседней комнате. Когда старший брат проснется, младший будет уже далеко.

Цы тихо оделся и вышел из дому. Дождь кончился, но теперь вода на полях испарялась так быстро, что каждый вдох превращался в обжигающий глоток. Цы набрал в грудь побольше воздуха и углубился в лабиринт деревенских улочек — бесконечная череда одинаковых домишек, изъеденные стены которых напоминали набор старых костяшек домино, выстроенных в идеальном порядке. Тут и там над распахнутыми дверями колыхались мерцающие фонарики, из домов доносились чайные ароматы, а бредущие по дорогам крестьяне в дымке были похожи на привидения. Но в общем-то, деревня еще спала. Лишь слышался время от времени тоскливый лай собак.

Когда Цы подошел к дому старосты, уже светало.

Фэна он нашел в крытой галерее. Судья был одет в холщовый халат, агатово-черный, под цвет шапочки. Лицо его было невозмутимым, но руки выстукивали беспокойную дробь. После ритуального приветствия Цы принялся благодарить учителя.

— Я только пойду и взгляну, так что оставь эти ужимки. И не делай такое лицо, — добавил судья, заметив разочарование ученика. — Вы не в моей юрисдикции, и к тому же ты знаешь, я в последнее время отошел от таких дел. Но деревня маленькая, так что отыскать убийцу будет не сложнее, чем вытащить камешек из туфли.