ЧИТАТЕЛЬ (СИ)

Мария трется лицом о мой хер, кожа её упруга и приятна, целует с чмоканьем мое муде. Посасывает яйца, забирает их в рот, хлюпает губами, пускает слюни, чавкает, обсасывает, мнет языком. Выпускает моё муде из плена своих губ, начинает усердно мять да целовать ствол губами. Кладу ладонь бабе на затылок, приподнимаю вверх лицо её, шлепаю звонко елдой по губам. Мария ловит отяжелевшую балду ртом, с хлюпаньем да причмокиванием забирает за щеку.  Хватает жадно губами, качая головой забирает весь мой могучий уд ртом, нос же её тыкается мне в лобок! Ядрена мать! Добрый купец Онуфрий Ватрушкин, ох и счастливым песьим сыном был ты при жизни! Искусница вдовица твоя!

Качает баба головой, словно дятел бьёт носом мне в лобок, уд принимает глоткой своей ненасытной! То глубоко забирает, так, что душа моя уходит в пятки, то вынимает, плюет на хер, затем обсасывает. Насаживается глоткой на раскаленную ялду мою, мелко трясет головой. Хватаю голову её, с уханьем и кряхтеньем начинаю ебать в рот аки в пязду, трясет баба головой, хрипит, слюни пускает, слезы из глаз её брызжут! Руками сиськи свои мнет, сосцы щиплет, головой на мой хер могучий сама подается, навстречу ялде глоткой подмахивает! Вскрикиваю, бъеться елда во рту её, выстреливая фонтаны малафьи! Баба прижимается лицом и титьками, обхватывает мои бедра руками, словно боится соскочить ртом с фонтанирующего уда, мычит, дергается, глотает, стонет. Ноги мои дрожат, вдовица поднимает лицо, не выпуская изо рта, счастливо смотрит на меня, из её носа текут сопли вперемешку с малафьей. Шлепаю по щеке ладонью, пытаюсь достать измочаленную ялду изо рта, но мычит баба недовольно, обхватывает крепче руками задницу мою, не хочет выпускать!

-Мария, экая ты.. Экая ты право искусница! Уж я поставлю свечу за твоего покойного супруга, Онуфрия Ватрушкина, земля ему пухом, удальцу! Уд мой послаб, будет тебе Малый Прихлёб!

Мария выпускает уд из своего рта, двумя пальцами нежно берет под головкой, другую руку опускает себе под юбки и начинает там шуршать. Смотрит на меня, широко открыв рот, грудь её ритмично качается, в такт движениям руки между бедер. Начинаю мочиться, струя весело разбивается о её губы, журчит моча и булькает в открытом рту, глотает баба, да всё проглотить не может, течет моча по подбородку, падает струйкой на грудь её. Тяжело дышит вдовица, задыхается, лицо её краснеет, грудь качается быстрее, постанывает, терзает лохань свою под юбками! Держит уд мой пальцами, то на лицо себе направит, то на груди свои тяжелые, обдается с ног до головы! Подставляет лицо свое под желтые струи, ловит ртом, забирает в губы, обсасывает благодарно. Вдруг, вскрикивает, начинает биться, и заваливается на пол, на спину, юбки её задираются, вижу как дает с хлюпаньем и чавканьем три пальца в манду свою! Последние струи мочи падают на лицо и грудь бьющейся в экстазе вдовице, ласкающей и терзающей себя посреди Палаты Прихлёба.

Поднимаю портки, отряхиваю уд свой, пячусь задницей к выходу, вдовица, увидев это, ползет по залитому мочой полу за мной и голосит:

- Куда, благодетель, ангел мой, стой же, батюшка! Дай еще прихлебнуть, солнышко моё, пожалей вдовицу! Ах ты, куда! Стой же, окаянный!

Мария хватает меня за ногу, я вырываюсь, выскакиваю из Палаты Прихлеба, закрываю за собой дверь, слышу как вопит и зовет меня вдовица. Подзываю стрельца, наказываю ему не выпускать бабу из Палаты Прихлеба до заката, дабы она не прервала мой труд.

X.

Идут часы, читаю и сужу. Иные авторы отправляются на крюки, иные идут в мир, несут людям прекрасные творенья свои. Иных колочу, иных ебу, иных прославляю. Руки мои дрожат от усталости, кулаки мои сбиты в кровь, ялда моя истерзана, муде опустошены. Ум мой измотан чужими идеями и мыслями.

Вот и последний автор на сегодня. Славлю тебя, Господи! Скоро, скоро закончится этот славный, но тяжкий день! Предо мною юнец, лет двадцати, а может и двадцать пяти. Бороды не носит, из голого подбородка торчит несколько волосин. Пострижен под горшок. Лицо его уныло и немыто, покрыто нарывами. Простая домотканая одежда испачкана чернилами и углем. На его столе кипы листов со смятыми углами. Листы исписаны чернилами. Подчерк неровен и прерывист. Троекратно крещусь, беру кипу листов, подбрасываю вверх, они разлетаются по залу. Не глядя подхватываю в воздухе лист и начинаю читать.

XI.