Чкалов

— Не думаю! Не должны, товарищ командир корабля, — уклончиво ответил инженер-бомбардир.

— Прямо говори — а черт их знает, для того, мол, и летим, чтобы испытать.

Вооруженец, промолчав, скрылся за дверью в своей рубке. Механик доложил о готовности к взлету. Чкалов осторожно дал газ обоим моторам. Перегруженный взрывчатыми материалами, самолет постепенно разбегался но степи, оставляя после себя стену пыли.

Все шло хорошо, если не считать зверского «рему»[5] кидающего многотонную машину, как игрушку, то вверх, то осаживающего ее вниз.

Показалось море. Валерий свернул вправо, и самолет полетел вдоль берега, точно в масле, не шелохнувшись. Затем маршрут снова уходил от моря в глубину суши, и снова машину стало швырять.

Появились леса, зеленеющие пашни, фруктовые сады и беленькие деревни и поселки.

И вдруг резкий удар слева. Самолет рвануло в сторону. У Чкалова мелькнуло в голове: «Неужели сорвалась бомба?» Он выправил силой своих стальных мускулов самолет и тут же заметил тряску слева. А через несколько секунд он выключил левый мотор. Вскоре механик доложил, что на левом двигателе, очевидно, лопнул шатун.

На одном моторе, перегруженный бомбами и горючим, «ТБ-1» шел на предельно малой скорости с небольшим снижением. Лицо Чкалова было спокойно, хотя глаза быстро оглядывали землю. Крутые и глубокие овраги не позволяли отыскать годный клочок для посадки неисправного самолета. Это особенно остро ощутил инженер-бомбардир, испытатель вооружения. Он ясно представил себе вынужденную посадку в овраг и даже вздрогнул, когда вообразил взрыв нескольких сот килограммов бомб, висевших под фюзеляжем машины. Бомбардир немедля открыл люк бомбового отсека и уже приготовился освободиться от опасного груза, как вдруг услышал стук по дюралевой обшивке корабля. Оглянулся назад и сразу увидел в стеклянном пролете дверей штурманской кабины здоровенный кулак командира.

Чкалов сразу же, по поведению самолета узнал о поспешных приготовлениях вооруженца в передней кабине, и его лицо сделалось настолько мрачным и злым, что бомбардир даже побледнел, когда предстал перед суровым командиром корабля.

— Зачем открыл бомболюк?! — во всю мочь закричал Чкалов.

— Освободиться от бомб… Иначе при вынужденной посадке взлетим на воздух… — волнуясь, ответил пожилой человек, затянутый в кожаное пальто.

— Дурак! Ты же в деревню мог залепить!

Чкалов на секунду отвернулся, чтобы взглянуть, как летит самолет, затем отстегнул кобуру, достал пистолет и положил на колени.

— Ложись, и ни с места, пока не сядем, — добавил уже спокойно Чкалов.

Бомбардир улегся в проходе между сиденьями левого и правого летчиков.

Тем временем самолет опустился до трехсот метров, летя в направлении к морю, вблизи которого летчик надеялся найти приличную площадку для посадки.

Отворачивая от селений, попадавшихся на пути, командир зорко оглядывал каждый кусочек ровной земли, в то время как работающий на предельной мощности мотор, перегреваясь, стал парить, словно вскипевший самовар.

Высота двести метров. Показалось темно-синее море, испещренное светлыми бегущими полосками пенистых грив на верхушках волн.

«Хорошо, что поднялся шторм», — мелькнуло в голове пилота, и он с надеждой взглянул на последний мотор, часто выбрасывавший неровные черные выхлопы, отчего машина дрожала точно в лихорадке.

Чкалов нехотя выключил зажигание последнего мотора. Сразу стихло, и только тревожный свист и шелест обтекающего машину воздуха нарушали безмолвие, воцарившееся на корабле.

Самолет с опасным грузом быстро скользил вниз. Каждая секунда подводила машину к земле на десяток метров, и с каждой секундой тревога за благополучный исход росла у инженера-вооруженца, побелевшего как снег.

— Всем в хвост! — рявкнул Чкалов.

Бомбардир вскочил и мгновенно скрылся в заднем отсеке. Механик же медлил раздумывая: уйти ли действительно в более безопасное место или остаться здесь, вблизи командира, и в случае чего оказать ему помощь? Он осторожно пододвинулся к Чкалову.

— В хвост, сукин сын! — еще строже закричал командир корабля, не отрывая глаз от площадки, выбранной для вынужденной посадки.

Механик метнулся назад с мыслью — жалеет других, а о себе не подумал.

Когда оставалось всего 100 метров до земли, самолет находился над самым обрывом берега Черного моря. Летчик круто повернул машину влево. Крыло «ТБ-1» чуть не коснулось земли. Чкалов энергично выбрал крен и выровненную машину направил вдоль прибрежной полоски выгоревшей земли. Точно на аэродроме, пилот спокойно посадил свой воздушный корабль на три точки.

Через несколько секунд бомбовоз стоял у самого обрыва, слегка покачиваясь от порывов ветра, налетавшего с моря.

Валерий вылез из пилотской кабины и, расстегнув комбинезон, подставил грудь под чистое дыхание морского воздуха.

Волны с яростью бились об утесы. Небо заволакивалось тучами. Вдали вспыхивали раскаленные нити молний.

— Вот оно, наше море… — сказал Чкалов. Рядом стоял механик, вглядываясь в лицо своего командира. Его поражало спокойствие, которым дышала вся могучая фигура Валерия Павловича.