Чочара

- Не стоит отрицать, что рулоны Северино взяли мы... Теперь такие времена, Филиппо, что каждый должен заботиться о себе, а бог - о всех... Северино считал, что никто не знает, куда он спрятал материал, но он ошибался: об этом знали многие. Вот мы и подумали: если мы не возьмем эти рулоны, то их все равно возьмут немцы, кто-нибудь обязательно донесет, так уж лучше, если рулоны достанутся нам. Что же делать, Филиппо? - Тонто умоляюще сложил руки и обвел всех взглядом.- У нас ведь тоже есть семьи, а теперь такие времена настали, что все должны прежде всего заботиться о своей семье, а потом уже обо всем остальном Я не утверждаю, что мы поступили хорошо, говорю только, что нас на это толкнула необходимость. Вы, Филиппо, занимаетесь торговлей, Северино портной, ну а мы... мы устраиваемся как можем... Только Северино поступил неправильно, обратившись к немцам, которые никакого отношения не имели к этому делу. Вместо того чтобы жаловаться на нас немцам, Северино должен был прийти к нам... Мы договорились бы с ним... Не так ли, Филиппо?.. Можно было бы продать эти материи и разделить с ним деньги... или мы подарили бы ему что-нибудь, одним словом, можно было как-нибудь устроить это дело... Но Северино решил действовать иначе, вот и случилось то, что случилось. Пришел он к нам с этим проклятым немцем, обругал нас самыми последними словами, а немец наставил на нас автомат и сказал, что должен сделать у нас обыск. Мы ведь подчинены немцам, поэтому и не могли возражать; рулоны, конечно, нашли, немец погрузил их на грузовик, на котором он к нам приехал, и они оба с Северино уехали, а Северино еще закричал нам, уезжая: «Есть все-таки справедливость на этом свете!» Хорошая справедливость! Вы знаете, что сделал немец? Через несколько километров им повстречался грузовик, на котором немцы везли на фронт пойманных ими итальянцев, чтобы заставить их копать окопы. Тогда этот немец остановил свою машину, заставил Северино вылезти из нее и, угрожая ему автоматом, велел ему влезть в грузовик с пленными итальянцами. Вот так и случилось, что Северино, вместо того чтобы получить свои рулоны, попал на фронт; ну а немец - ведь он тоже портной - перешлет эти материи в Германию и откроет там портняжную мастерскую назло Северино и всем нам. Вот я и говорю, Филиппо, зачем было вмешивать в это дело немцев? Когда двое дерутся, третий радуется, так случилось и теперь. Клянусь вам, что все так и было.

Рассказ Тонто заставил нас всех призадуматься, особенно одна из подробностей этого рассказа, а именно, что немцы продолжают ловить итальянцев и посылать их на фронт; мы, правда, слышали уже об этом, но это были туманные слухи, а Тонто говорил об облавах совершенно спокойно, как о вполне обычной вещи. Наконец Филиппо очнулся и спросил у Тонто, что Зана-чат эти облавы и почему немцы ловят итальянцев. Тонто ответил равнодушно:

- Немцы объезжают окрестности на грузовиках, собирают всех трудоспособных мужчин и отправляют их на линию фронта к Кассино и Гаете, чтобы они там строили укрепления.

- А как там обращаются с ними? Тонто пожал плечами.

- Понятно, как: много работы, бараки и мало еды. Всем известно, как обращаются немцы с теми, кто не немец.

После некоторой паузы Филиппо опять спросил:

- Но ведь ловят итальянцев только в долине? Не ездят же они по горам, отыскивая беженцев?

Тонто опять пожал плечами:

- Не верьте вы этим немцам... они поступают с нами, как с артишоками - обрывают листики и едят по одному. Сейчас делают облавы в долине, потом очередь дойдет и до вас.

Все были напуганы и, казалось, забыли о Северино, каждый думал только о себе. Филиппо спросил:

- А ты откуда все это знаешь? Тонто ответил:

- Я это знаю потому, что мне с немцами приходится иметь дело каждый день... А вам я вот что скажу: или вступайте в милицию, как это сделали мы, или прячьтесь как следует, только действительно как Следует, если не хотите, чтобы немцы похватали вас одного за другим.

Тонто рассказал нам, как происходят облавы. Сначала немцы ловили людей на равнине, грузили их на машины и отправляли на фронт. Покончив с равниной, они начали делать облавы в горах, поступая следующим образом: рано утром, еще до зари, отряд немецких солдат подымался на вершину горы, и к моменту начала облавы, около полудня, немецкие солдаты спускались вниз, прочесывая весь склон горы во всю ее ширину и хватая людей, живущих, как мы, на манерах по склону горы.

- Вылавливают людей, как рыбу сетями,- сказал Тонто.

- И чего только не придумают! - раздался чей-то испуганный голос.

Тонто чувствовал себя теперь уже гораздо увереннее, к нему почти вернулась его всегдашняя наглость. Он даже попытался содрать взятку с Филиппо, зная, что Филиппо был самым богатым из беженцев:

- Я могу замолвить словечко о твоем сыне перед немецким капитаном, которого хорошо знаю, если, конечно, ты меня об этом попросишь.

Может быть, Филиппо, который был очень напуган, согласился бы начать переговоры с Тонто, но совершенно неожиданно для всех выступил вперед Микеле и резко сказал, обращаясь к Тонто: