Читаем «Чоки-чок» или Рыцарь Прозрачного Кота полностью

«Чоки-чок» или Рыцарь Прозрачного Кота

Она была гораздо просторнее первой. И с таким же ярким светом. У стен громоздились механизмы и приспособления, жуткие на вид: скамейки с шипами, какие-то колеса с петлями и деревянные рамы с цепями. Не было ни малейшего сомнения, для чего в с е э т о. Потому что прямо против Леши на стене висела черная мраморная доска в деревянной раме и с медными старинными буквами:

Помhщенiе

для

пытокъ

«Мамочка…» – простонал про себя Леша.

Етугоро-Людоедов по-лягушачьи заулыбался и потер руки. Виття захихикал:

– Не бойся, мальчик, мы не какие-то мучители. Тебе будет даже весело. Потому что… хе-хе… Вот сейчас…

И он выкатил из угла на середину комнаты большущее деревянное кресло на роликах. С какими-то крючками и отростками.

С Леши мигом сдернули рубашку и майку. Стащили сапожки. Он заверещал, забрыкался, но было поздно. Его усадили на жесткое сиденье, прижали к твердой спинке. Хлоп – на ногах, на руках, на плечах защелкнулись холодные железные скобы. Наверно, электромагнитные.

– Приступаем к демонстрации! – Виття, пританцовывая, нажал кнопку на пульте у стены. С боков и снизу у кресла выросли механические руки. Суставчатые. С длинными шевелящимися пальцами. На некоторых пальцах были волосяные кисточки.

Леша никогда не боялся щекотки – не то что Даша или Ыхало! Но сейчас ему стало жутко от своей беспомощности. Он понял, что вот-вот заревет. И крепко зажмурился.

– Действие такое, – объяснял своим сообщникам Виття. – Верхние конечности обрабатывают пациенту бока и подмышки, а нижние мягко, ла-асково щекотят его под коленками. И пяточки, пя-аточки…

– Прекрасно, прекрасно, – радовался Людоедов-Етугоро. – Давайте попробуем…

– Да зачем? – возразил генерал Хвост. – Подследственный и так готов выложить всю подноготную. Смотрите, какой он перепуганный!

– Ну, самую чуточку, – умиленно попросил Етугоро. – Любопытно, как он будет дергаться и визжать…

– Ни в коем случае! – возразил дон Сеял. – Мальчишка от хохота потеряет связность речи и не сможет ничего рассказать толком. Соображать надо своей головой, Егоро… тьфу, Еготуто…

– Моя голова очень даже соображает, – ответил бывший Людоедов. – А вы себе много позволяете, господин маркиз. Будто самый главный начальник!

– А кто же здесь начальник, позвольте узнать? Не мне ли поручено разработать план всех изменений в стране? По-моему, ясно, что председателем новой государственной коллегии буду я! И как первое лицо в государстве, я…

– Отставить! – рявкнул полицейский генерал.

– Что значит «отставить», господин Хвост?! – возмутился дон Сеял.

– Мы договорились, что власть в стране будет принадлежать военным! Чтобы все было «ать-два»! Следовательно, первым лицом в государстве является главнокомандующий!

– А не кажется ли вам, господа… – начал с вкрадчивой угрозой Етугоро.

Виття перебил его:

– Постойте, постойте! Спорные вопросы такой важности не следует решать при посторонних. Выйдем в соседнее помещение…

– Сначала пусть пленный скажет свой секрет! – потребовал генерал Бельдевул Хвост и потряс пышными эполетами на малиновом мундире.

– Ни в коем случае! – заявил маркиз дон Сеял. – Мальчишка никуда не денется. Сперва мы должны разобраться, кто же у нас глава государства! Идем!

И они друг за другом исчезли в дверном проеме, который тут же задвинулся решеткой.

<p>Старая знакомая </p>

Тихо стало. И еще страшнее, чем раньше.

Леша перестал жмуриться, широко открыл глаза. Только это он и мог сделать. Кресло так держало его зажимами, что не двинешься. Леша начал глазами шарить по ярко освещенному помещению. Но стало совсем жутко от вида всяких приспособлений.

А может, все это ужасный сон?

Леша попытался проснуться. Не получилось. Может, все-таки зареветь? Но громко реветь все еще было стыдно. Леша только всхлипнул. И тогда услышал:

– Нечего нюни распускать! Смотри сюда!

Это был писклявый капризный голосок. Знакомый!

– Ты где?!

– Сюда смотри, балда! На надпись!

Леша глянул на черную доску. «Помhщенiе для пытокъ»… Ой! «…для пытакъ»!

Нельзя сказать, что Леша сразу обрадовался. Проговорил с досадой:

– Уже и сюда пролезла…

– Ох и дурень! Ради тебя пролезла-то! Или не хочешь, чтобы тебя спасли?

– Как ты меня спасешь? Побежишь за помощью, что ли? – У Леши появилась надежда.

– Я не побегу, я теперь тяжелая, медная. Вон кто побежит… Да оглянись ты! Налево!